Отто Ран - Крестовый поход против Грааля

Автор несколько преувеличивает. Во-первых, меч по-прежнему был достаточно дорогим (хотя его стоимость и стала значительно меньшей по сравнению с предыдущим столетием) оружием, доступным далеко не всем. Во-вторых, даже если крестьянин или горожанин каким-то образом и добывал меч, то, что с ним делать, он скорее всего не знал, поскольку никаких общедоступных школ фехтования в XI–XII вв. не существовало. В-третьих, что особенно важно, в описываемый период крестьяне вовсе не могли держать дома боевое оружие, горожанам же позволялось иметь только кинжалы.

Провансальский язык — первая разновидность (диалект) латинского «lingua rustica», сформировавшаяся с целью использования для искусства. Свое название он получил от названия провинции Прованс, однако на нем говорила вся Южная Франция (Дофинэ, Лангедок, Овернь, Пуату, Гиень, Гасконь), а кроме того, многие испанские области (Арагон, Каталония и Валенсия). Его называют еще «langue d’oc» (по слову «ос», означающему «да», от латинского «hoc»), в противоположность французскому языку — «langue d’oil» («oil», означающему «да», от латинского «hoc illud», современное oui). Все народности, говорившие на провансальском языке, т. е. населявшие все провинции Южной Франции, относились к Лангедоку или близким к нему областям. Ср.: Vic-Vaissette, Т. 9, KannegieBer, S. 14 и т. д.

После крестового похода против альбигойцев «langue d’oc» был обойден «langue d’oil» и сохранился в качестве местного диалекта («patois»). Патуа, на котором говорят в департаменте Арьеж, несколько напоминает язык басков, например, «fenno» (женщина) по-баскски звучит как «hеnnо». До сих пор сохранились также не общепризнанные свидетельства завоеваний готов и сарацин. В названиях трех деревень Сабарте, Гурбит, Банат и Рабат, угадываются названия известных североафриканских городов мавров. Ср.: Garrigou. «IЬeriе» и его же: «Foix».

Данте, «Пещеры», песнь 28-я: Бертран де Борн; «Чистилище», песнь 26-я: Арнаут Даниель.

Достойны упоминания размышления Пейрата об отношении Арнаута Даниеля к катаризму. К сожалению, Пейрат слишком редко обращается к первоисточникам. Его большие заслуги в исследовании катаризма отмечены в майском номере «Nouvelles Litteraires» (1932, Napoleon le Ругеnёеп).

Трубадуры пользовались для предупреждения друг друга так называемой «песней дня» — чтобы после ночи любви не быть застигнутыми врасплох наступившим утром или (не дай Бог!) супругом.

Все названные в биографии Раймона де Мираваля покровители были еретиками и играли важную роль в крестовом походе против альбигойцев. Оборона замков Сайссака, Каб-Арета и Пенотье от крестоносцев подробно описана Пейратом (Т. 2: Croisade). Ср. также: Vic-Vaissette и Tudela.

Бертран де Сайссак был опекуном Рамона-Рожера из Каркассона.

Это стихотворение Раймона де Мираваля было обращено к Аделаиде де Буасессон-и-Ломбер, известной еретичке, которая, однако, оказала предпочтение королю Петру Арагонскому; Эрменгарда де Сайссак, сестра патриарха еретиков Гильаберта из Кастра, одна из дочерей Белиссены, воспетая как «прекрасная альбигойка», и Стефания Волчица (ср.: с. 58 sqq.) не могли поступить лучше. Неверности Эрменгарды трубадур придал смысл символического предостережения. Во время крестового похода замок Раймона был взят французами. Его брак с «Guadairenca» стал основой сюжета новеллы «Поэтесса из Каркассона» фон Хейзе. Ср.: Andraud P. La vie et l’oeuvre du troubadour Raimon de Miraval. Paris, 1902. Пейре из Оверна также вошел в поэтическое произведение как «Монах из Монтодона» (Vic-Vaissette. Т. VI, р. 948). Доходы от своего творчества он отдавал своему монастырю в аббатстве Орильяк.

Пуавер был летней резиденцией виконтессы Аделаиды из Каркассона и располагался не очень далеко от Монсегюра.

Н’Серемонда была родом из городка Тараскон в Сабарте (см. Peyrat, Т. I, р. 115 sqq.). Боккаччо использовал биографию Гийома де Кабестаня в своем «Декамероне» (4.9), а затем Уланд сочинил свою знаменитую балладу. Петрарка упоминает трубадура в своем «Триумфе любви».

Стоит также обратить внимание на труды фон Патцига (Zur Geschichte der Herzmare, 1891) и Xyccepa (Der Troubadour Guillem von Cabestaing, 1869).

Пейре Видаль сопровождал Ричарда Львиное Сердце в его походе в Святую Землю. Его сын погиб при обороне Монсегюра.

Мелиссина приходилась виконтессе Аделаиде Каркассонской внучатой племянницей.

Пейрат приводит (к сожалению, без указания первоисточника) следующую версию жизнеописания Раймона Жордана. Супруг Аладайи де Пена — господин де Пена, как называл его трубадур Мишель де Лa Тур, — погиб на поле брани под Муретом. Раймон Жордан пропал без вести. Эту двойную потерю Аладайя не могла пережить. Отказавшись от всего мирского, она с той поры вела жизнь катарской отшельницы в одной из Пиренейских пещер. Между тем Раймон был жив. Когда он исцелился от ран, он решил снова увидеть Аладайю в замке Пена. К тому времени замок уже был взят крестоносцами, а его хозяйка исчезла. Сохраняя верность, Раймон Жордан оплакивал в лесах Кап де Нак свою возлюбленную и свою родину. Но однажды он принял приглашение Бернарда де Гурдона (брата которого Ричард Львиное Сердце убил под стенами замка Шалю) и его супруги Хелис (госпожа Бертран де Борн) и поселился в их замке. После падения Тулузы он вместе со своим гостеприимным хозяином был вынужден бежать в Пиренеи. Там, в Монсегюре, он наконец встретил Н’Аладайю, ставшую катаркой (I, р. 153).

Многие трубадуры не сами исполняли сочиненные ими песни, прославляющие возлюбленную, а держали для этой цели у себя на службе так называемых жонглеров, которые, в отличие от трубадуров, не занимались высоким искусством стихосложения, а использовали поэзию и музыку как ремесло. «Хороший жонглер должен был полностью владеть искусством канатоходца и фокусника. Он танцевал, кувыркался, прыгал через обруч, ловил маленькие яблоки с воткнутыми в них двумя ножами, подражал пению птиц, выступал с дрессированными собаками и обезьянами, бегал и прыгал на высоко натянутом канате и вообще исполнял роль шута и паяца» (KannegieBer, Diez, Witthoeft и др.)