Валерий Сойфер - Власть и наука

Лысенкоисты решают вернуться к статье Жебрака 1945 года

и представить её автора предателем Родины Верный своей доктрине "обострения классовой борьбы по мере строительства социализма" Сталин разнообразил формы идеологического давления. Уже к концу войны он понял, какую опасность представляет то, что сотни тысяч солдат и офицеров его армии своими глазами увидели, как живут люди в загнивающих капиталистических странах, настолько отсталых, что даже социалистическая революция у них, бедных, еще не произошла. В сравнении этого образа жизни с советскими порядками лежал взрывной заряд критицизма, и, чтобы нейтрализовать его, сразу же после окончания войны пропагандистская машина Кремля начала прокручивать на все лады одну тему -- идеологической и технической отсталости Запада, коварства империалистов, чужеродности западного образа жизни.

Одновременно У.Черчилль в фултонской лекции, произнесенной 5 марта 1946 года в присутствии Трумэна, провозгласил свою программу "отбрасывания социализма". Началась холодная война. Содружество наций сменилось противостоянием идеологий.

В ответ в СССР закрутились жернова новой кампании -- искали тех, кто "низкопоклонствует перед Западом", не ценит родины с большой буквы, хамелеонствует и космополитствует. С гневом объявлялось: такие готовы продать родину, для них одобрение западных коллег важнее чести и совести, они забывают, что и теплоход, и паровоз, и телефон, и радио, и самолеты -- впервые появились здесь, в России. "Россия -- родина слонов" -- мрачно шутили острословы. И снова пошли не пересуды, а суды с приговорами и обвинениями в предательстве, продаже на Запад технологий, шпионаже...

14 мая 1947 года Сталин вызвал к себе писателей А.Фадеева, К.Симонова и Б.Горбатова (89). В кабинете Сталина уже находился А.А.Жданов. Перед ним лежала на столе папка с подготовленным "Закрытым письмом ЦК ВКП(б) партийным организациям", в котором "изобличались" два советских биолога -- Н.Г.Клюева и Г.И.Роскин. Эти ученые создали препарат, обладавший, по их мнению, противораковым действием. Препарат они назвали по первым буквам своих имен "КР", в 1946 году издали монографию с описанием их работы (90), а рукопись книги взял с собой уехавший с кратким визитом в США академик-секретарь АМН СССР В.В.Парин (получив на это, разумеется, разрешение, подписанное министром здравоохранения СССР Г.А.Митеревым). В США Парин передал рукопись для ознакомления американским ученым, это стало тут же известно советским шпионам в США, о факте передачи рукописи чекисты немедленно донесли Сталину, и тот ухватился за этот донос, исходя, скорее всего, из двух простеньких соображений. Во-первых, Сталин знал Клюеву лично и, как всякий поверхностно-образованный человек, верящий в чудесные способы спасения от коварных недугов, считал "открытие" Клюевой и Роскина чем-то фантастически важным и для страны и для себя лично. Сама мысль о том, что описание советского открытия передали в руки американцев, показалась ему кощунственно отвратительной. Во-вторых, как человек кристально ясно различавший ситуации, в которых можно было наварить политический капиталец, он сразу понял, что можно использовать факт передачи рукописи как показательный пример "низкопоклонства перед Западом". Космополитов надо было примерно наказать. Создателя Академии Медицинских наук и её первого академика-секретаря Парина обв� "Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей [как профессор Роскин или академик Парин] не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия... Вот взять такого человека, не последний человек, а перед каким-то подлецом-иностранцем, перед ученым, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет достоинство. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов" (91).

Разосланное по всем партийным организациям "Закрытое письмо ЦК ВКП(б)" возвестило о наступлении нового политического климата в стране. Между 1945 годом, когда американские и советские солдаты вместе боролись против фашистов, и 1947 годом пролегла глубокая пропасть. Теперь США и СССР, разделенные "железным занавесом", стояли во главе разных лагерей. Совершенно изменилась обстановка и во внутренней жизни страны Советов. В 1945 году не гулял еще по страницам советских газет и журналов лозунг о безродных космополитах и предателях родины, не было и разгула поддерживаемого государственной печатью антисемитизма. Тогда еще в журнале "Крокодил" не могло появиться, как это случилось теперь, изображение человека с утрированной еврейской внешностью, держащего в руках книжечку с надписью ЖИД. Не Андре Жид, а просто -- ЖИД. Еще не распространилось тогда и позорное прозвище "отщепенец", которое теперь перекатывалось по страницам советской прессы. За былое "низкопоклонство перед Западом" можно было понести суровое наказание теперь.

Надо заметить, что с момента посылки в 1945 году Жебраком писем Маленкову и подготовки им статьи для журнала "Science" лысенкоисты не теряли надежды расквитаться с ним -- ставшим врагом номер один. Конечно, точили они зубы и на Н.П.Дубинина, также опубликовавшего в том же журнале, но позже, свою статью (92). Они не могли забыть эти выпады и особенно резкие жебраковские слова о Лысенко и его сторонниках, написанные в письме Маленкову в 1945 году, когда старый большевик Жебрак делился со старшим по должности в партии товарищем размышлениями о бедах, принесенных СССР Лысенко и его подпевалами.

" Не приходится сомневаться, что если бы не грубое административное вмешательство со стороны ак. Лысенко... и не опорочивание генетики, которая была объявлена социально реакционной дисциплиной со стороны руководства дискуссией 1936 г. и дискуссией 1939 г., то в настоящее время мы были бы свидетелями огромного расцвета генетической науки в СССР и ее еще большего международного авторитета" (93).

Поэтому атаки на Жебрака и в какой-то мере на Дубинина не прекращались. Так, в последнем номере журнала "Агробиология" за 1946 год (напомню, под этим новым названием стал после войны выходить прежний журнал "Яровизация") Презент опубликовал длинную статью, в которой обвинял Жебрака именно в антипатриотизме, выразившимся в том, что на страницах западного издания Жебрак не признал Лысенко великим, а даже противопоставил его советским генетикам (94). 6 марта 1947 года в "Ленинградской правде" появилась выжимка из этой статьи, озаглавленная Презентом "Борьба идеологий в биологической науке" (95), начинавшаяся словами:

"Последние решения Центрального Комитета партии по идеологическим вопросам ко многому обязывают партийный актив и советскую интеллигенцию. Они обязывают вытравить какие бы то ни было остатки низкопоклоннического отношения к зарубежным идейным веяниям, смело разоблачать буржуазную культуру, находящуюся в состоянии маразма и растления" (96).