Осмунд Эгге - Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор

В том, что касается времени, которое прошло между выстрелами, то показания существенно разнятся. Если одни свидетели оценивают этот промежуток «не более чем полминуты», другие — 40-60 сек., а третьи — «не более минуты». В четвертом показании, которое в отличие от остальных было снято в день убийства, утверждается, что между первым и вторым выстрелом прошло от пяти до семи секунд [384] РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. ИЗ. Л. 39,55,49 и 16 (выписки из показаний Дурейко; без даты, предположительно 3 или 4 декабря 1934 г.), Уткина (8 декабря 1934 г.), Лионикина (8 декабря 1934 г.) и Ялозо (1 декабря 1934 г.). . В процитированных выше показаниях Борисова сказано: «Не доходя двух шагов до поворота в левый коридор, я услыхал выстрел. Пока я вытащил револьвер из кабуры и взвел курок, я услышал второй выстрел». Если понимать эти слова буквально, то получается, что между двумя выстрелами прошло всего несколько секунд. В реальности, видимо, револьвер вообще не был заряжен [385] РГАСПИ. Ф.671. Oп. 1. Д. 113. Л. 14. Показания Цукермана от 1 декабря 1934 г., который заявил, что он видел Борисова, заряжающего револьвер. . Это позволяет предположить, что прошло еще несколько секунд. Васильев, который просил Платоча закрыть стеклянную дверь в конце бокового коридора, говорил, что после этого он продолжил путь в свою комнату. Однако прежде, чем он до нее дошел, раздался первый выстрел, после чего Васильев повернулся и побежал назад. Когда он добежал до угла бокового коридора, прозвучал второй выстрел [386] РГАСПИ. Ф. 671. Oп. 1. Д. ИЗ. Л. 7, 28 (выдержка из показаний Васильева от 3 декабря 1934 г.). . Здесь нет точных указаний на расстояние, которое он успел пройти после того, как разминулся с Платочем и услышал первый выстрел. Во время допроса в день убийства он утверждал, что успел сделать до этого момента всего «пару шагов». Однако не следует воспринимать это буквально. Время с момента прохода мимо Платоча и до первого выстрела было таким же, какое потребовалось Платочу для того, чтобы догнать и обойти Кирова; таким образом, Васильеву потребовалось больше времени, чем нужно для «пары шагов». На основании всего этого можно сделать очень приблизительные выводы. Показания Борисова и Васильева предполагают, что между двумя выстрелами прошло какое-то время; но нет никаких данных о том, что оно составляло полминуты или больше. Это не соответствует также и тому факту, что участники совещания в кабинете Чудова выскочили из него только после второго выстрела. Кроме того, «пробел» в показаниях Платоча вряд ли длился столько времени. Таким образом, нам приходится игнорировать те показания, из которых следует, что между двумя выстрелами прошло не менее 30 секунд. Это время легко переоценить, особенно задним числом. Представляется, однако, что наиболее разумно было бы оценить его продолжительность в 5-7 сек.

Чем же можно объяснить пробел в показаниях Платоча? Как мы уже знаем, первоначальные допросы свидетелей в день убийства были очень краткими и плохо подготовленными. Дело в том, что следователи иногда не записывали того, что им говорили. Так, в своем заявлении, сделанном в течение недели после убийства, следователь Молочников, который допрашивал Платоча 1 декабря, утверждал, что тот был напуган первым выстрелом и «отскочил в сторону» [387] РГАСПИ. Ф.671. Оп.1. Д. 113. Л. 61. . Согласно же показаниям Платоча, до второго выстрела он не оборачивался.

Наиболее вероятным объяснением этого является то, что Платоч был в большей или меньшей степени напуган первым выстрелом, о чем говорится и в протоколе Молочникова. Платочу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что же происходит. Так, во время допроса 2 декабря Платоч сказал, что его очень расстроило то, что произошло. Когда его спросили, кто еще находился в коридоре, он повторил, что из-за своего шокового состояния он не может вспомнить никого, кроме Чудова и коменданта Смольного Михайльченко. Однако и здесь память его подводит. Хотя Чудов и появился в коридоре достаточно быстро, Михайльченко, вероятно, находился в своем кабинете двумя этажами ниже и мог даже не слышать выстрелов. Его вызвали, и он прибыл на место преступления только через полторы-две минуты [388] РГАСПИ. Ф.671. On. 1. Д. 113. Л. 43-47, допрос Михайльченко 4 декабря 1934 г. Отмечается расхождение между двумя показаниями относительно того, как именно Михайльченко узнал о выстрелах на третьем этаже. Он утверждает, что дежурный комендант Бравый позвонил в кабинет Михайльченко и сообщил ему о выстрелах на третьем этаже. Согласно же версии Бравого об убийстве ему сообщил Михайльченко. Перед этим Бравый получил по телефону сообщение от двух своих коллег из Ленсовета, которые просили его направить на место первую помощь, не уточнив, однако, ее причины. Один из них также просил Бравого объявить тревогу. На допросе Бравый настаивал, что он не слышал ни о каких выстрелах на третьем этаже до того момента, как ему сообщил об этом Михайльченко (РГАСПИ. Ф. 671. Oп. 1. Д. 113. Л. 72-73). Протокол допроса Бравого (без даты) был составлен после допроса Михайльченко 4 декабря 1934 г. Одно возможное объяснение этих расхождений — это то, что Михайльченко неправильно запомнил, кто именно сообщил ему о выстрелах. .

Однако как насчет показаний Николаева на допросе 3 декабря, и что же произошло после его смертельного выстрела?

Я повернулся назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвел курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив выскочил человек в форме ГПУ [389] ОГПУ недавно было реорганизовано и представляло собой в то время часть Народного Комиссариата Внутренних Дел (НКВД). и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился [390] РГАСПИ. Ф. 671. Oп. 1. Д. 113. Л. 7; так в тексте. .

Сделанное через почти тридцать лет после событий заявление Платоча о том, что это он бросил молоток в голову Николаева, расходится с тем, что он и другие свидетели говорили в день убийства. Итак, давайте поищем другие объяснения удара, полученного Николаевым. Как насчет человека в форме НКВД, которого Николаев увидел выходящим из комнаты напротив? Следует отметить, что Платоч, Борисов и Васильев никогда не упоминали об этом человеке. Это не означает, однако, что он не существовал. Кирилина, полагает, что им мог быть Борисов или Дурейко, охранник, отвечавший за третий этаж Смольного [391] Кирилина. 2001. С. 219. . Как мы знаем из его слов, когда раздался второй выстрел, Борисов еще не успел завернуть за угол. Когда он завернул, Николаев уже лежал без сознания на полу. Это подтверждают и другие свидетели [392] Например, см.: Росляков. Указ. соч. С. 85. .

По данным Кирилиной, после этого Борисов якобы вбежал в секретный отдел (т. е. в комнату напротив кабинета Чудова, где Николаев предположительно видел человека в форме НКВД) для того, чтобы позвонить коменданту Смольного Михайльченко [393] Кирилина. 2001. С. 219. . Кирилина не приводит по этому факту источников сведений; также ни Борисов, ни Михайльченко ничего не говорят об этом в своих показаниях. Но если Николаев действительно видел, как Борисов выходил из секретного отдела, то это могло быть только после того, как он пришел в сознание, а не между первым и вторым выстрелом. И если заявление Дурейко соответствует истине, то Николаев не мог его видеть. Как показал Дурейко, он появился на месте преступления только после обоих выстрелов и увидел лежащего на полу Николаева [394] РГАСПИ. Ф. 671. Oп. 1. Д. 113. Л. 8. Показания Дурейко от 1 декабря 1934 г. .