Робин Локкарт - История изнутри. Мемуары британского агента.

В своем доме я пользовался совершенно незаслужен ной репутацией меткого стрелка. Мое примитивное жи лище было полно крыс, которые во время обеда бегали повсюду. Мой фокстерьер обращал их в бегство, в то время как я избивал их палкой. Таким способом было уничтожено их множество. Еще забавнее было расстрели вать их из револьвера, и, конечно, это занятие увеличило мое умение стрелять. Затем настал великий день, кото рый в глазах туземцев наделил меня силой чародея.

Все поместье, включая мое жилище, обслуживалось большим колодцем, круглым и глубоким, с большими щелями в надземной части между водою и поверхностью. Однажды утром, когда я завтракал в одиночестве, у дверей моей конторы послышались тараторившие голоса. Многоязычная болтовня сопровождалась хором плачущих женских голосов. Вне себя я бросился вон из помещения, чтобы выяснить причину такой утренней ин Ь ^^гий кули со стоном валялся на земле «0*0* Т^^еотенников окружали его с криками' д^стТего ^Дбами. Целая толпа малайцев и все ^Ъяснеш1ям^, мо^ собрались вокруг, чтобы Дать моИ служаши^ кит конед да. Несчастный был

совет и "£йМО$ывками и сбиваясь, дико возбужденная укушен 3^H3Jap0 происшедшем. Там была кобра, гр0 толпа Р^^^на находилась в колодце. Она устроила мадная к00*53, ~1ПИ Это была самка. Там яйца и будут свое гнездо в доступа не было. Арматам был

змееныш* н ^йчас же должен вырыть новый

Я сделал два надреза на ноге укушенного, пере ^Тоану £л бутылку джина и отправил его на телеге в г^Сза двенадцать миль (он поправился).

ътем в сопровождении двух тамильских «кенгани» и ТГ^птшгамалайца я отправился исследовать коло

дГмо^ еЩС В П°РТУ ДИКСОН E**«"

ставным моим оружием был револьвер, которым я стре

L крыс В колодце все было тихо. Тамилец указал на k ^v^a глубине восьми футов, где кобра устроила себе Щ гнездо и длинным бамбуком надсмотрщикмалаец уда шЭ пил по'отверстию. Тогда с кинематографической быстро той началась жизнь. Послышалось предостерегающее шипенье. Черная шапочка показалась в дыре, поднялась сердитая головка и заставила моих спутников удрать со всех ног. Я внимательно прицелился, выстрелил и тоже отступил. В колодце послышался всплеск и затем все стихло. Я прострелил кобре голову. В своей смертельной борьбе она выпала из отверстия в воду. Жертва моего колдовства была выставлена на показ и устрашение. Моя репутация была установлена твердо, все пути были мне открыты.

Это было счастливым обстоятельством, потому что ближайший путь к Серембану и цивилизации лежит через поселок китайских шахтеров, пользовавшихся репута цией грабителей. Мой банковский клерк был задержан головорезами, которые, разочаровавшись в содержимом его сумки, отрезали ему палец в качестве наиболее удоб ного способа снять кольцо.

Эта опасность мне больше не грозила. Даже в поселке шахтеров было хорошо известно: вопервых, я могу од ним выстрелом убить крысу или кобру; вовторых, что я никогда не путешествую без револьвера и, втретьих, что

я никогда не держу при себе денег. Таким образом, я путешествовал спокойно. Признаюсь, однако, что ничто в жизни меня так не увлекало, как поездка на велосипеде через джунгли глухой ночью. Эти поездки, повторявшие ся каждый раз, когда я отправлялся в главный город и оставался там обедать, наполняли меня чувством страха и в то же время были таинственно привлекательны. Так как я должен был приехать в свое поместье раньше шести часов утра, я пускался в обратный путь около полуночи. На протяжении шести миль не было ни единого жилья, я ехал среди леса гигантских деревьев, которые в лунном свете отбрасывали фантастические узоры и тени на тро пинку. В отдалении, подобно горам царя Соломона, вы делялись холмы Джелебу, таинственные, близкие, и в то же время враждебные. Перед лицом этого неизвестного мира, который обострял мои чувства, я мог, как в сказке, приложить ухо к земле и слышать людской топот за несколько миль. Я испытывал чувство страха, но в моем страхе была привлекательность. Я всегда был рад, когда добирался до дому. Но я никогда не боялся настолько, чтобы не принять приглашение на обед в Серембане или не вернуться домой через джунгли. Это было хорошей подготовкой для большевистской России. Привычка ско ро побеждает страх. Мне случалось слышать рев тигра, призывающего свою самку, однажды чуть не наткнулся на черную пантеру. Но это были редкие случаи, и в конце концов, хотя я никогда окончательно не победил чувства жути, страха я не испытывал.

Теперь я стал искать новых приключений. Я уже сказал, что поддерживал хорошие отношения с низло женным султаном и его женой. Моя дипломатия прине сла плоды, и незадолго перед праздником Рамазана я получил приглашение на «ронггенг» — род соревнования профессиональных танцовщиц, во время которого они танцуют и поют милейшие любовные песенки. Во время пения они вызывают собравшуюся местную молодежь соревноваться в танцах и экспромтах. Для европейца это не представляет особенно привлекательного зрелища. Танцуют не парами, а скользят бок о бок, причем мужчи на старается подражать движениям танцовщицы. Однако для малайца этот танец является романтическим, связан ным с непреоборимым половым влечением. Случается, что юноша в пылу страсти пытается броситься на одну из девушек. Тогда вмешивается стража, и нарушитель по ^ сялоА удаляется с арены на весь остаток вечера. Е^^пТм^ости. но ему завидуют.

л^юддерТания европейского достоинства я сел меж fSSSSr энергичной супругой. Султан, старый и хранил достойное молчание. Его действия iSSSwurai предложением мне сладкого лимонада и 2ЙГ5©!супруга была более разговорчивой. Она рас сшпала мне о распущенности молодого поколения, и в о^ооенности молодых женщин. Меня забавлял разговор с нейПо местным отзывам, она в молодости была самой испущенной женщиной своего поколения. Её любовники были многочисленны, как семена мангового дерева, но никто не осмеливался критиковать её поведение или предъявлять обычное малайское право ревнивого мужа или любовника. Даже теперь, с ее крашеными губами на сморщенном лице, она нравилась мужчинам. Она напо минала мне Гагулу из «Копи царя Соломона» и внушала мне такой же страх и уважение.

Однако в общем это был скучный вечер. Я не осмели вался даже повернуть голову, чтобы посмотреть на леди, которые стояли позади меня, закрытые покрывалами так, что были видны только их темные, загадочные глаза. Я рано ушел, решив отплатить за оказанное мне госте | приимство более пышным зрелищем. На следующее утро j я пригласил из соседнего штата двух танцовщиц «ронг * генг», чья красота была известна даже в этой глухой деревне. Я освободил и расчистил площадку перед самым домом, устроил скамейки и миниатюрную сцену и разослал приглашения на следующую неделю. Жители селений и деревни, во главе с двором, пришли в большом количестве. При свете луны широкие покрывала малай цев приобретали новое и странное великолепие. Пальмы, тихие, как сама ночь, отбрасывали призрачные тени. Мириады звезд сияли на темноголубом своде небес. Это была декорация балета, которой мог бы гордиться сам Бакст, и мои гости, отделавшись от первого ощущения, отдались очарованию чувственного зрелища. Чтобы про извести еще большее впечатление я пригласил главного начальника полиции, веселого ирландца, которого не без трепета посадил между султаном и его женой. Таким образом, я оказался свободным и мог руководить вече ром. И тогда я увидел её. Она стояла среди женщин — лучезарное видение смуглой красоты. Покрывало в голу бых и красных квадратах было накинуто на её голову, оставляя открытым только тончайший овал лица и без донные, как сама ночь, глаза.