Лобе Марсель - Трагедия Тамплиеров

Полный злобы и зависти, Филипп Красивый покинул дом Храма. Ему пришлось молчаливо согласиться с тем, что орден тамплиеров был готов к обороне лучше трона, и мог предоставить надежное убежище. Он воочию увидел блеск и могущество тех, кого считал «внутренними врагами» с того самого дня, как ему было отказано во вступлении в орден. Какую цель преследовал тогда Филипп Красивый, выдвигая свою кандидатуру? Очевидно, он рассчитывал подчинить себе орден Храма и использовать его. Король без труда добился бы титула великого магистра, и эта духовная власть дала бы ему возможность скрытым образом вмешиваться в политику соседних стран. Отказ пробудил в нем глухую злобу, и он был готов прислушаться не только к сплетням недоброжелателей из народа, но и в особенности к измышлениям, сфабрикованным его собственными приближенными, фанатиками королевского абсолютизма.

По их словам, тамплиеры не приняли короля в свои ряды и не защитили его от народного гнева потому, что вынашивали подрывные идеи. Ногаре, Дюбуа [35] Ногаре, Гильом (ок. 1270–1313) — легист и приближенный французского короля Филиппа IV. Играл значительную роль в конфликте короля с Папой Бонифацием VIII И процессе тамплиеров; Дюбуа, Пьер (ок. 1250 — после 1321) — лиценциат канонического права, королевский адвокат в бальяже Кутанса. Автор многочисленных трактатов, где он ратовал за увеличение королевских прерогатив на территории всего королевства и мечтал об установлении гегемонии французского короля Филиппа IV над всем христианским миром. (Примеч. ред.) и прочие советники легко сумели внушить королю мысль и заставить его поверить, что тамплиеры желали заменить монархическое правительство республиканским и что они с дерзостью говорили о короле и его министрах, особенно о Ангерране де Мариньи [36] Ангерран, сеньор Мариньи (ум. 1315) — камергер Филиппа IV Красивого и его приближенный советник, в 1311–1314 гг. осуществлял руководство внешней политикой королевства, а в 1314 г. — контролировал финансовую политику государства. (Примеч. ред.) . Уж не собирались ли тамплиеры создать государство в государстве, как тевтонские рыцари в Германии? Они имели обыкновение вмешиваться в политические дела. В конфликте, возникшем между Анжуйским и Арагонским королевскими династиями [37] Речь идет о конфликте неаполитанских королей из Анжуйской династии и арагонских королей, с 1282 г. оспаривавших друг у друга власть над Сицилией. Французские короли, которым правители Анжуйской династии приходились близкими родственниками, поддерживали их в борьбе против арагонцев. (Примеч. ред.) , они приняли сторону последнего. Они могли стать судьями всей Европы, эти полные высокомерия рыцари, некогда сказавшие королю Англии: «Вы будете королем ровно столько, сколько будете справедливым!»

В глазах их клеветников тамплиеры проводили демагогическую политику, собирая вокруг себя слабых и недовольных. Между тем, как можно было совместить эту мнимую идею о демагогии с аристократическим и пренебрежительным поведением, в котором с другой стороны упрекали тамплиеров, обвиняемых в том, что они нарушили обычаи — если не законы — против роскоши и чрезмерных расходов, в то время как король был беден?.. Ибо так называемая или истинная «бедность» короля Франции и лежит в основе сложного дела, которое нам предстоит здесь распутать.

Уже в 1305 г. королю пришлось испрашивать субсидию для укрепления монеты, пока он не приказал изгнать евреев, чтобы завладеть их имуществом. Король мог бы взяться за госпитальеров, которые были богаче, чем тамплиеры, но орден госпитальеров все еще продолжал вести активные боевые действия. Госпитальеры готовились осадить остров Родос. В глазах общественности лучше было бы обрушить упреки на очевидно бесполезный орден.

Представлялась прекрасная возможность нанести сильный удар и оставить на милость королевской власти этих создающих неудобства подданных. Теперь, чтобы подчинить себе орден, королю уже не нужно было просить принять его в свои ряды. Больше не было необходимости подкупать народных сочинителей [38]или красноречивых ораторов, чтобы очернить ненавидимый орден. Клевета заполонит Францию. Она соединит воедино и коварные намеки, и насмешливые недоговоренности, и вот уже несколько лет распространяемые из злобы и зависти сплетни, превратив их в конкретные обвинения. Несмотря на попытки восстановить репутацию, тамплиеры остались отмечены печатью бесчестья. Пытки, при которых большинство из них погибло, не смоют позора, которым их покрыли королевская алчность и народная хула. Преследуемые тамплиеры отнюдь не будут считаться мучениками. Народная молва была готова поддержать существовавшее уже долгое время несправедливое суждение о тамплиерах. Если среди последних и были храбрые солдаты и отважные защитники Святой Земли, то на Западе их никогда не видели, а об их подвигах, которые были, впрочем, неоспоримы, слышали намного меньше, чем о ссорах с их собратьями по оружию — госпитальерами.

Все говорили: разве тамплиеры не предали дело крестовых походов, вступив в сговор с мусульманами? К тому же они обладали слишком большими привилегиями и, несмотря на их богатство, собирали налоги в ущерб нищенствующим орденам. Помимо этого их сборщики пожертвований вели порой недостойный образ жизни.

Здесь следует сделать упор на том, что принятие в орден тамплиеров слишком часто проходило с прискорбной неразборчивостью. В особенности служители зачастую были настоящими висельниками. Поэтому в 1207 г. Иннокентий III выступил против тенденции тамплиеров принимать в орден «первого попавшегося бродягу, согласного платить им два-три денье в год». Помимо этого, по словам этого же Папы рыцари слишком легко давали разрешение на христианское погребение отлученных.

Спустя полвека, в 1265 г. Собор в Арле с прискорбием говорил об освобождении от налогов, которым гордились люди, заявляющие о своей принадлежности к ордену, даже не нося его одеяния.

Касательно служителей следует заметить, что поскольку они были низкого происхождения, рыцари обращались с ними высокомерно, и что это стало источником многочисленных проявлений враждебности. Слуги, покинувшие орден, не упускали возможности отомстить рыцарям, постоянно очерняя их.

Также тамплиеров упрекали в том, что они были зачинщиками раздоров и ловили рыбу в мутной воде; как поговаривали, они въезжали в города, находящиеся под интердиктом, чтобы вновь открыть там церкви. Этот рискованный шаг приносил им благодарность народа, который спешил выплатить им церковную десятину и прочие повинности. Папа был вынужден выступить против этих дерзких и вызывающих поступков.