Лобе Марсель - Трагедия Тамплиеров

Разве наличие некоторых, поверхностных аналогий позволяет говорить о таком сближении? Именно во времена создания ордена Тамплиеров основатель секты, Хасан, поселился в крепости на Кавказе, но это совпадение не позволяет установить какую-либо связь между этими двумя событиями. Члены секты носили белый плащ, я с этим согласен, но заметим, что на Востоке это не является характерным знаком.

Установлено, что, завоевав Сирию, секта вступила в контакт с тамплиерами, как и со всеми христианскими властями: благодаря ее помощи король Балдуин II в 1129 г. чуть было не овладел Дамаском. То, что христиане пытались использовать раздоры в мусульманском мире, являлось всего лишь дипломатической тактикой. Непонятно, что могло заинтересовать тамплиеров в задачах секты, которая стремилась, в основном, свергнуть султана в Исфахане и создать в Иране государство исмаилитов. Однако все эти планы рухнули из-за нашествия монголов, которые в 1265 г. сожгли крепости «убийц» и убили последнего Старца горы.

Так как библиотека «старца» тоже погибла во время пожара, нам немного известно о секретной доктрине ассассинов, что позволяет строить любые предположения. Что доктрина существовала — это очевидно, и она соотносилась с движением исмаилитов, которое само вышло из шиизма: это одновременно некий вид неоплатонизма и мессианизма, отвергающий букву Корана и стремящийся придать ему символическое толкование. Все это достаточно смутно и не позволяет узнать, чем секта в точности отличалась от движения исмаилитов вообще. Но и у ассассинов присутствовало знание, обсуждение текстов, достаточно долгое посвящение, короче, все то, что как раз, кажется, отсутствовало у тамплиеров.

Секта особенно известна своими преступными методами (откуда и произошло наше слово «assassin» — «убийцы»). Мы не встречали сведений о том, что тамплиеры злоупотребляли гашишем, ни о том, чтобы они совершали по приказу и фанатично убийства кинжалом. Короче, некоторые отношения добрососедства вовсе не позволяют делать заключение о философском влиянии и, тем более, о совместных действиях. Уничтожение секты в 1265 г., уход ордена тамплиеров на Запад, безусловно, положили конец этим отношениям. Было бы, очевидно, абсурдным делать из Жака де Моле исмаилита.

Не столько благодаря прямому религиозному влиянию, сколько влиянию философскому, тамплиеры могли прийти к мысли о некоем всеобщем единстве людей, несмотря на различия в вере. Они могли бы стать первыми проповедниками всеобщего братства, терпимости и в некотором роде провозвестниками нашего XVIII в. Именно, благодаря этому идеалу (приписываемый ордену Храма безосновательно), движение франкмасонов символически и соединяет себя с тамплиерами.

Представим на мгновение, что их постоянные связи с мусульманами, развиваясь, побудили бы магистров Храма создать такой идеал, и проповедовать глубокую религиозную философскую терпимость, основанную на всеобщей любви к роду человеческому. Очевидно, что такое стремление должно было остаться тайной, так как оно радикально противоречило амбициям Пап и особенно Иннокентия III, мечтавшего, напротив, о всеобщем объединении христиан против ислама. Таким образом, надо было бы допустить, что орден, напрямую подчинявшийся Папе, дошел до того, что предал своего руководителя и сотрудничал с его противниками. Такая гипотеза, для того, чтобы приобрести некую правдоподобность, потребовала бы каких-либо обоснований. Мало того, что их не существует, но эта гипотеза сталкивается со следующими основными противоречиями.

Прежде всего, если такой тайный план предусматривал отказ от политики Ватикана, то он нисколько не требовал обострения религиозного противостояния. Безусловно, если представить такую перспективу, Иисус превратился бы просто в великого посвященного, одного из пророков, такого же, как Магомет, а не в Сына Божьего. Но, было ли тогда необходимо и уместно так акцентировать отречение от Иисуса, навязывать его жестокостью, неподготовленным умам с риском выдать секретные цели ордена? Идея подразумевает наличие духа терпимости, как по отношению к христианам, так и к другим конфессиям; она должна была привести к тому, что Иисус стал бы частью более широкой концепции божественного, а не к тому, что от него отрекались и покрывали плевками распятие.

К тому же, эта концепция слишком опережала ментальность Средних веков и должна была предполагать такое же отношение со стороны противников. Однако даже во времена, когда Саладин делал некоторые благожелательные поступки в отношении христиан, мы нигде не встречаем доказательств тому, что он желал установить с ними длительное и глубокое взаимопонимание; напротив, он старался их изгнать из Святой земли и ему это удалось. Тот международный идеал, который приписывают тамплиерам, таким образом, потерпел бы крах: зачем бы они поддерживали этот идеал, рискуя своей жизнью после отступления на Запад, когда больше не оставалось никакой надежды претворить его в жизнь?

И более того. Если в XVIII в. существовал идеал сближения между христианами и мусульманами, искренняя политика объединения и терпимости, то мы скорее находим все это не у тамплиеров, а у императора Фридриха II Гогенштауфена. Тогда, кажется, тамплиеры должны были бы его поддержать: мы же видим, что они были ему враждебны.

Серьезно увлеченный арабской культурой, как нам известно, император поддерживал постоянную переписку с мусульманскими учеными, что и привело его к глубокому религиозному скептицизму, также укрепив его враждебность к замыслам папской власти. Когда он был вынужден отправиться в крестовый поход и прибыл на Восток, он сделал это не для того, чтобы сражаться с мусульманами, а для того, чтобы попытаться заключить договор. Вопреки всем ожиданиям, он преуспел в этом и добился от султана Аль-Камила договора, по условиям которого, Иерусалим стал своего рода нейтральным и интернациональным городом, с гарантией свободы отправления религиозных культов. Концепция слишком современная для того времени, и она не могла не вызвать неодобрения со стороны Рима. Но она также не получила поддержки тамплиеров. Безусловно, этот договор не позволял им получить обратно мечеть Аль-Акса, первое помещение, где они обосновались, и которое султан не мог теперь отдать христианам. Но можно ли думать, что из-за единственного здания, каким бы символичным оно не являлось, тамплиеры резко воспротивились бы неожиданному договору, в результате чего без боя было воссоздано маленькое христианское королевство в Палестине и можно было снова защищать Гроб Господень? Не только Яффаский договор 11 февраля 1229 г. не получил их поддержки, но тамплиеры будут стараться расторгнуть его в дальнейшем. Они не присутствовали при въезде Фридриха в Иерусалим, на его коронации. Тамплиеры были взбешены и угрожали, что если император не покинет Святую Землю, отправить его в темницу, откуда он никогда больше не выйдет!