Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Григорий к этому времени уже оставил Афины и принял Святое Крещение. И его привлекала подвижническая жизнь. Ему хотелось поселиться близ друга, но обязанности удерживали его в Назианзе. Престарелые родители были одни. Отец тяготился делами и заботами, лежавшими на нем, и нуждался в помощи сына. Григорий пожертвовал собственными склонностями и старался быть полезен родителям. Он стал управлять имением отца. Ему пришлось надзирать за сельскими работами, заботиться об уплате податей, препираться с судьями. Эти занятия и новый образ жизни не нравились ему, но он был убежден, что угождает Богу, помогая родителям, и потому трудился с усердием. «Услуживая родителям, я думал исполнить угодное Тебе, Царь мой Христос, — писал он, — ибо Ты даруешь смертным детей, дабы они имели за них себе помощь, и ими, как жезлом, подпирали свои дрожащие члены».

Только изредка посещал он Василия в его прекрасной пустыне, и эти посещения были великой отрадой для обоих друзей. Они вместе молились, работали, сажали деревья, изучали Священное Писание, составляли правила иноческой жизни. Дни, проведенные таким образом, вспоминались потом Григорием с восторгом и сожалением. «Кто возвратит мне наши молитвы и бдения, — писал он впоследствии Василию. — Кто возвратит мне мир и единодушие братии, изучение Божественных Писаний и тот свет, который мы обретали в них при руководстве Святого Духа? Кто возвратит мне ежедневные занятия наши — ломание камней, насаждение и поливание деревьев? Будь со мною духом, и помогай мне преуспевать в добродетели. Утверждай меня молитвами своими в добре, которое мы приобрели вместе». Между друзьями установилась переписка, до нас дошло много их писем.

И Василию пришлось скоро оставить любимую пустыню. В то время ариане, сильные покровительством Констанция, всеми мерами распространяли лжеучение и притесняли православных. Василий счел своей обязанностью стараться противодействовать их вредному влиянию. Собирался Собор в Селевкии, и Василий, в звании чтеца, присоединился к православным епископам Понта и Каппадокии, чтобы стоять за истину. Он защищал ее с твердостью и неустрашимостью, но усилия его были тщетны. Большинство епископов подписали неправославный символ, будучи частью устрашены угрозами ариан, частью обмануты их хитростью. Так поступили, между прочими, и Дианий, епископ Кесарийский, и епископ Назианзский, отец Григория. Это глубоко опечалило обоих приятелей. Удалившись опять в пустыню, они своими писаниями защищали истину. Василий излагал учение Церкви о Сыне Божием, писал правила для пастырей, старался всеми силами оградить своих иноков от заразы лжеучения. Однако он примирился с Дианием перед его кончиной, убедившись, что епископ действительно был обманут недобросовестностью ариан и каялся в своем поступке. Но несколько лет Василий жил в своей пустыне, не посещая Кесарии.

Григорий же в эту пору был посвящен в пресвитеры. Его престарелому отцу становилось все труднее управлять делами Церкви, тем более что вся паства негодовала на него за его согласие с арианами. Григорий убедил отца открыто исповедать веру и признать свою ошибку, примирил епископа с паствой. Он усердно помогал отцу, противодействуя арианам.

Со смертью Констанция [149]кончилась на время власть ариан, но Церковь постигло новое испытание — неожиданное гонение от язычников. Оно, впрочем, продолжалось недолго и лишь показало, как крепко утвердилась христианская вера и как тщетны и безумны были бы все попытки оживить язычество.

После Константина Великого сродники царствующего дома были убиты, в живых остались только два малолетних племянника Константина, Галл и Юлиан, спасенные Марком, епископом Арефузским, который скрыл их в церкви. По повелению Констанция молодые князья воспитывались под надзором христианских наставников в замке Каппадокийской области. Им оказывали почтение, но держали почти в неволе. Они приняли Святое Крещение и были впоследствии поставлены чтецами в церкви. Их заставляли строго соблюдать все обряды христианского закона: поститься, посещать гробницы мучеников, делать пожертвования в пользу храмов. Галл и Юлиан даже сами заложили церковь во имя святого мученика Маманта. Но требуя от них исполнения внешних обрядов, арианские наставники не сумели внушить им любви к Господу и к Его закону, потому что сами не отличались христианскими добродетелями. Их недобросовестность, распри и раздоры в Церкви, несправедливые и жестокие поступки Констанция — все это выставляло христиан в очень невыгодном свете в глазах молодых князей. Младший из них, Юлиан, с ранних лет тайно возненавидел христианскую веру.

Когда Галл достиг совершеннолетия, то Констанций поручил ему управлять Сирией. Но Галл, малоспособный к государственному управлению, слабый и жестокий, возбудил общую к себе ненависть и был предательски казнен. [150]Юлиан для довершения образования посетил Грецию и некоторые области Малой Азии. Там он сблизился с приверженцами язычества, которых было еще много, и с восторгом изучал языческое богопочитание и неоплатоническую философию. В этой науке древние философские системы Греции смешивались с восточными учениями, суевериями магов и волхвов и некоторыми правилами христианской нравственности. Юлиан окружил себя жрецами, гадателями, и они вскоре стали оказывать на него огромное влияние, возбуждая в нем любопытство, будоражили его воображение, облекая свое учение в таинственность, постепенно раскрывая пред ним значение своих обрядов, льстили его честолюбию, предрекая ему величие и славу. И вот Юлиан отрекается от крещения, совершив языческий обряд очищения через окропление жертвенной кровью, и его торжественно, хотя и тайно, принимают в число служителей богов. Он не смел открыто объявить себя язычником, а необходимость притворяться, скрывать свои истинные чувства и убеждения еще больше усилила в нем ненависть к христианской вере. Двадцати двух лет его послали в Афины. Там он посещал то самое училище, где в то же время учились Василий и Григорий. И удивительно: пребывание в языческом городе не поколебало твердой веры христианских юношей, а Юлиан стал окончательно язычником!

Через некоторое время императрица Евсевия, покровительствовавшая Юлиану, убедила Констанция дать ему звание кесаря и послать в Галлию. Юлиан одержал несколько побед над германскими племенами, приобрел любовь войска и вскоре был своими полками провозглашен императором. Констанций не утвердил избрания, но внезапно умер (в 361 году). Юлиан вступил на престол как единственный наследник дома Константина. [151]