Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Но у большинства римлян учение об отречении от земных благ не встречало сочувствия. Жизнь, посвященная труду и исполнению святых обязанностей, казалась им лишенной всякой прелести. Со страхом видели они успехи и силу нового учения, которое отнимало у язычества лучших людей. Римская чернь часто преследовала христианских проповедников угрозами и неистовыми криками; святые подвижницы подвергались клевете и насмешкам; языческие писатели продолжали представлять христиан врагами просвещения. Злоба язычников была сильнее из-за того, что они внутренне сознавали слабость язычества, ясно видели его распад и как, напротив, христианство росло и крепло, призывая на свою сторону все духовные силы страны. Понятны сожаления язычников, то негодование, с которым они встречали всякое новое обращение их бывшего собрата в христианство. Такой взрыв негодования возбудило в язычниках и обращение Павлина Польского, его отречение от земного величия ради Христа.

Павлин, уроженец города Бордо, получил блистательное образование под руководством знаменитого языческого поэта Авзония. Знатный род, огромное богатство и личные достоинства открывали Павлину путь к высшим государственным должностям. Действительно, в двадцать лет он уже был сенатором и вскоре — правителем богатой Кампании. Много было у него друзей; поэзия, искусства услаждали его досуг, самые высшие почести ожидали его. Но влияние благочестивой жены, а также Амвросия Медиоланского и других христианских друзей склонило Павлина к принятию Святого Крещения. Он отдал все свое сердце Богу, а на 25-м году жизни отказался от своего сана, раздал большую часть имения бедным и удалился в Пиренейские горы для подвижнической жизни. Укоризны, насмешки, ругательства посыпались на Павлина со всех сторон от прежних друзей-язычников. Даже рабы, которым он даровал свободу, выражали ему презрение. Авзоний строго укорял его. Но как ни тяжко было испытание, оно не поколебало Павлина: он считал, что ничего не потерял, а все приобрел, посвятив себя служению Христу. [178]Некоторое время спустя, приняв сан пресвитера, он поселился в бедном местечке Ноле в Кампании, близ мощей святого мученика Феликса, к памяти которого имел особенное уважение. Впоследствии его избрали в епископы. Павлин и его жена Терезия жили смиренно, в бедности, потому что все, что имели, раздавали нуждавшимся; но никогда сожаления о прежнем величии не смущали их покоя и счастья. Он составлял высокие гимны во славу Божию, украшал иконами созданные им церкви, [179]переписывался с христианскими друзьями: Амвросием, Августином, Мартином Турским, родственницей Меланией. Любовь его к ближним дошла до того, что во время нашествия вандалов на Италию, истратив уже все, что имел на выкуп пленных, он себя самого продал в рабство, чтобы купить свободу для сына бедной вдовы, пришедшей просить его. Царь вандалов отпустил его вместе с многими другими пленными, устрашенный бывшим ему видением, когда рядом с Престолом Господа он увидел и своего зеленщика, оказавшегося на самом деле епископом, пришедшим на Суд. Павлин мирно скончался в 431 году.

Язычество так и не смогло ничем отразить эту силу христианской веры. Если раньше оно имело на своей стороне внешнюю силу, то теперь и она изменила ему.

Христианская вера, все больше и больше распространяясь, вытесняла везде язычество. Указ Феодосия запретил на Востоке жертвоприношения. Во всех восточных областях разрушались капища, а вместо них строились христианские церкви. [180]Обнаруживались обманы идольских жрецов, которые ради своих выгод прельщали суеверный народ разными хитростями, и язычники переставали им верить. В некоторых городах Сирии язычники, впрочем, встали на защиту своих богов и умертвили несколько христиан. Но вообще сопротивление было довольно слабым. Уже везде численность христиан превышала число язычников и постоянно увеличивалась. Только в Александрии произошли большие беспорядки по поводу низвержения капищ.

Александрийские язычники, раздраженные обличениями епископа Феофила, [181]схватили нескольких христиан, замучили их и предали смерти. Весь город пришел в волнение, на улицах происходили кровавые схватки. Наконец главные зачинщики мятежа затворились в храме Сераписа и, делая временами вылазки, брали в плен христиан, вынуждали их совершать языческие обряды, предавали истязаниям и казнили. Напрасны были все усилия гражданских властей, напрасно египетский префект с военным отрядом убеждал мятежников к покорности, угрожая им строгостью закона. Мятежники за стенами храма считали себя в безопасности и считали, что никто не решится употребить против них силу, потому что храм Сераписа был предметом благоговейного почитания для всего Египта. Действительно, префект не предпринял ничего, а дал знать о случившемся императору Феодосию.

Храм Сераписа — одно из самых обширных и самых богатых языческих зданий — стоял на высокой, искусственной горе и был окружен со всех сторон великолепными галереями и зданиями, где жили жрецы и другие служители богов. Сто мраморных ступеней вели к нему. Он, действительно, мог служить неприступной крепостью. Особенно же охраняло его от всякого враждебного посягательства суеверное благоговение всего Египта, и не только Египта. С поклонением богу Серапису соединялось обожествление реки Нила. Как известно, в знойном Египте почти не бывает дождей и весь годовой урожай края зависит от большего или меньшего разлива Нила, который в августе и сентябре затопляет всю низменную часть Египта и илом, оставшимся после разлива, придает почве плодородную силу. С незапамятных времен египтяне воздавали Нилу божеские почести, совершая в его честь торжественные обряды и жертвоприношения. Эта провинция снабжала хлебом часть Малой Азии и Константинополь, а потому неурожай там являлся всеобщим бедствием. Поэтому-то поклонение Серапису не ограничивалось одним Египтом, и в великолепном александрийском храме встречались и египтянин, боготворящий Нил в лице бога Сераписа, и грек, для которого тот же идол был олицетворением плодородной силы природы. Эти обряды в честь Нила долго сохранялись, несмотря на быстрое распространение христианской веры, и сравнительно недавно были запрещены Феодосием к крайнему неудовольствию язычников. Каков же был ужас язычников, когда пришел ответ императора на донесение египетского префекта! Феодосии писал, что не хочет мстить за смерть христиан, сподобившихся славной, мученической кончины, но повелевает разрушить храм Сераписа, а статую — раздробить на куски для раздачи бедным.

Серапис. II в. н. э.