Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Норманны

При Ансхарий и его преемниках только часть Дании просветилась истинной верой. В начале X века датский король Гурм преследовал христианство. Победив саксов и вступив в союз с язычниками-оботритами, он везде старался подавить новую веру. Иначе действовал его сын Гарольд Блатанд, воспитанный матерью в вере Христовой. Он, напротив, старался подавить язычество и распространить христианство, но такими же суровыми мерами, какие употреблял его отец. Это внушало народу ненависть к новой вере, происходили мятежи и смуты, и, наконец, сильная языческая партия, имея во главе сына Гарольда Свенона, достигла господства. Гарольд пал в битве 991 года, после пятидесятилетнего царствования, и вновь язычество восторжествовало, но не надолго. Датчане под предводительством короля Свенона завладели Англией, разрушили в ней церкви и монастыри, причем скончался мученической смертью достойный кентерберийский епископ Ельфер. Но и Свенон недолго пользовался плодами своей победы: он умер через месяц после своего восшествия на престол Англии, каясь в отпадении своем от христианской веры, как утверждают историки. А его сын, Канут Великий, соединивший под свою власть Англию, Данию и Норвегию, до самой смерти (1035) заботился о распространении христианской веры.

Около того же времени вера Христова утвердилась и в Швеции. Король Олаф в начале XI века призывал из Англии благовестников, которые ревностно трудились. Но еще была сильна языческая партия, имевшая главный храм в Упсале. Король захотел разрушить этот храм, но язычники упросили его избрать для себя лучшую часть королевства и в ней распространять христианскую веру, строить храмы, но не мешать и им поклоняться своим богам в своей народной святыне. Король согласился и в западной части королевства основал в Скаре первое епископство, для которого призвал епископа-англичанина. При его преемнике христианская вера сильно распространилась, и успех ее мог бы быть еще большим, если бы не задерживало его властолюбие архиепископа Бременского Адальберга, который, мечтая о сане патриарха всего севера, требовал себе от Швеции покорности, что возбуждало в шведах дух независимости и усиливало языческую партию, отстаивавшую независимость вместе с древним богопочитанием. Уже названный нами летописец Адам Бременский замечает, что народ охотно слушал тех благовестников, которые сами отличались добродетельной жизнью, однако многих из новообращенных отталкивало явное корыстолюбие этих проповедников и небрежение об истинном благе новых чад Церкви.

В Норвегии принц Гакон в первой половине X века заботился о распространении христианской веры. Он воспитывался в Англии, при дворе благочестивого короля Ательстана и, избранный народом в короли норвежские, тотчас же после своего воцарения захотел подавить языческое богопочитание. Но взрыв всеобщего негодования встретил его первые попытки. И для того чтобы сохранить престол, он не только должен был таить свою веру, но даже согласиться принимать участие в народных языческих обрядах. Это тяготело над его совестью, и несколько раз он возобновлял свои попытки, но с той же неудачей. Он привлек очень немногих из своих близких к христианской вере, а потерял любовь подданных, которые видели, что он только притворно участвует в языческих обрядах. Вторжение врагов примирило короля и подданных, соединив их для защиты отечества. Будучи ранен в сражении, Гакон дал обет, если Бог сохранит ему жизнь, оставить царство и в христианской земле посвятить жизнь молитве и покаянию. Но он умер от полученной раны, и геройская кончина его в битве за отечество примирила с ним самых озлобленных его противников. Все его искренно оплакивали, и память о короле Гаконе Добром, как его называли, расположила многих в пользу веры, которую он исповедовал. Но языческая партия еще долго оставалась сильной, и суровые меры, употребляемые некоторыми правителями для подавления язычества, только задержали распространение истины, ожесточая народ.

Такие же меры употреблял и датский король Гарольд, когда он в 967 году овладел Норвегией, но не надолго. Строгость его возбудила негодование народа, и этим негодованием воспользовался один из его вождей, Ярл Гакон, чтобы присвоить себе власть. Но как легко было в это время смут и брожения присвоить себе власть, так же трудно было удержать ее за собой, когда со всех сторон являлись смелые и предприимчивые норманнские вожди, искавшие какого-нибудь престола. Такой вождь скоро явился — Олаф Тригвезон, которого бурная и переменчивая судьба бросала в разные страны, то в Англию, то в Грецию, то на Русь (при Владимире), то в Северную Германию. Узнав христианскую веру и уверовав, что Бог христиан сильнее Тора и Одина, Олаф принял крещение и старался овладеть норвежским престолом в твердом намерении искоренить в Норвегии языческое богопочитание. Овладеть Норвегией было легко при общей ненависти к Ярлу Гакону, но ввести христианскую веру много труднее. Народному собранию Олаф объяснил, что он требует от подданных своих послушания, достойного людей свободных; что он предлагает им служить тому Богу Всемогущему, Которому он сам служит, Который Царь царей, Создатель неба и земли, Который по милости Своей служителей Своих соделывает братьями Единородного Сына Своего и сонаследниками Небесного Царства. Но убеждения остались тщетны, и Олаф стал разрушать капища и принуждать подданных своих к принятию крещения, однако его убили на войне против шведов и датчан.

Несколько лет Норвегия находилась под чуждой властью правителей, которые были довольно равнодушны к успехам веры: свое богопочитание свободно справляли и христиане, и язычники, и те, которые поклонялись вместе и Христу, и Одину, и Тору. Но в 1017 году Норвегией овладел другой Олаф, прозванный Толстым. Он привез с собой из Англии епископа и священников и стал употреблять решительные меры для насаждения христианства: пытки, казни, лишение имущества. Многие из страха принимали крещение, а втайне сохраняли прежнюю веру и соблюдали прежние обряды. По временам вдруг воспламенялась в народе ревность к древнему богопочитанию, вспыхивали волнения. Так, однажды во время страшного голода, который новообращенные сочли наказанием за свое отступление от отеческих богов, множество разрушенных капищ было восстановлено, и стали совершаться жертвоприношения в честь Одина. Извещенный об этом, Олаф объехал всю страну и, рассеяв сборища язычников, предал казни ослушников, а на местах, где были восстановлены капища, поставил церкви. Однажды, как рассказывают, застал он многочисленное сборище под предводительством вождя, очень уважаемого народом, Гудбравда. Он призывал народ к восстанию против Олафа, обещая помощь великого бога Тора. Громадный идол Тора, украшенный золотом и серебром, был принесен в собрание. С благоговением смотрели на него язычники, внимая словам Гудбравда. Прибыл и король Олаф со своими витязями. «Где сила Бога христиан? — говорил Гудбранд. — Где Он Сам, этот Бог, Которого никто никогда не видел? Вот мы, так имеем видимого бога, великого Тора, перед которым все должны трепетать!» — «Что грозите нам своим бездушным богом, которому предстоит жалкий конец? — сказал Олаф. — Поднимите глаза к небу, посмотрите, как наш великий Бог являет Себя в лучах света Своего». В это время лучи восходящего света прямо падали на идола. И когда, по словам Олафа, все подняли глаза к небу, Олаф сделал знак одному из бывших с ним, исполину ростом и силою, и тот, ударив идола, с одного размаха разбил и опрокинул его. Из разбитого идола выбежали и выползли разные гады: мыши, ящерицы, змеи. Народ, видя своего разрушенного идола, потерял в него веру.