Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Голова императора Тита Флавия Веспасиана. Париж, Лувр

Покорив таким образом Галилею, Веспасиан перезимовал в Кесарии и весной опять открыл военные действия. Он брал один за другим все укрепленные города, занимал их своими войсками и приближался к Иерусалиму. Но он не торопился начать осаду города, ибо знал все, что происходило в Иерусалиме; а это более благоприятствовало ему, нежели самые успешные военные действия. Иудеи в Иерусалиме враждовали между собой, истощали в междоусобных бранях силы и средства, которые должны были бы соединить против общего врага. Зилоты, которые приобрели огромную власть, представляя себя горячими защитниками отчизны и закона, теперь пользовались этой властью только для личных и корыстных выгод. Они беспощадно грабили и угнетали народ, заключали в темницы самых богатых и значительных граждан, чтобы брать с них деньги, или, обвинив их в намерении сдать город римлянам, предавали их истязаниям и смертной казни. Партия их еще усилилась шайками разбойников, вытесненных из соседних областей, и беглецами из разных городов Гали-леи, которые все стремились в Иерусалим, надеясь найти там безопасное убежище. Свирепство зилотов возрастало с каждым днем; они овладели храмом, ругались над священными законами и обычаями и безнаказанно совершали преступления. Наконец, угнетенный ими народ восстал против них под предводительством первосвященника Анана. У самого храма произошел жестокий бой. Зилоты, теснимые отовсюду, закрылись в храме, куда последовала разъяренная толпа, но Анан удержал народ, боясь осквернить храм кровопролитием. Он довольствовался тем, что окружил храм вооруженной стражей, надеясь, что, наконец, зилоты принуждены будут сдаться. Это, вероятно, бы и случилось, если бы не нашелся предатель, который тайно вызвал на помощь соседнее племя идумеев, [51]уверив их, что Анан хочет сдать город римлянам и что зилоты — единственные защитники закона и свободы. При этом известии идумеи вооружились и в числе 20 000 человек прибыли к стенам Иерусалима. Анан, который в это время правил городом, не захотел пустить их вооруженными в Иерусалим, боясь новых беспорядков.

Идумеи, раздраженные отказом и обманутые ложными слухами, не согласились удалиться, а расположились станом около городских стен, ожидая удобной минуты, чтобы войти. В ту же ночь страшная буря с землетрясением разразилась над Иерусалимом. Пользуясь общим смятением и ночной темнотой, зилоты тихо вышли из храма и отворили ворота идумеям. Двадцать тысяч идумеев ворвались в город, и началась страшная резня. Зилоты и идумеи, перебив стражу, рассыпались по городу, и целую ночь, при блеске молнии, при завывании бури, продолжалось ужасное кровопролитие. Разъяренные, они рубили направо и налево, не щадя никого, и к утру только в окрестностях храма насчитывалось до 8 500 трупов. Но этим все не кончилось. На следующий день идумеи предали казни первосвященника, считая его изменником, в самом храме умертвили одного из почетнейших граждан, наполнили узниками все темницы города. Этих несчастных потом предавали мучительной смерти, а темницы наполнялись другими. Таким образом, в продолжение нескольких дней идумеями и зилотами было убито до 20 000 человек.

Через некоторое время идумеи, узнав, что их обманули, рассорились с союзниками своими и, утомленные казнями, удалились. Но несчастному городу от этого не стало легче. Зилоты, усиленные тем, что погубили значительнейших врагов своих, стали свирепствовать пуще прежнего. Никому не было от них пощады. Грабежи и казни совершались беспрестанно. Страх и уныние наполняли все сердца. Не смели оплакивать убитых родственников и друзей, не смели хоронить тела казненных: и то и другое считалось зилотами преступлением, достойным смерти. Наконец, сами зилоты рассорились и разделились на две партии. Одна, под начальством Елеазара, держалась в ограде храма, другая, под предводительством смелого разбойника Иоанна Гискалы, осаждала ее, и обе партии, воюя между собою, не переставали терзать и угнетать бедный народ. Между тем, как эти партии свирепствовали в городе, третья опустошала окрестности. Ее предводителем был некто Симон, который, привлекая к себе воров и разбойников, сумел набрать под свое начальство до 40 000 человек. Он овладел некоторыми крепостями и оттуда производил набеги на города и селения. Не было никому пощады от кровожадных злодеев. Опустошив Идумею, Симон расположился у самых стен Иерусалима, чтобы овладеть городом. Вот каково было положение Иерусалима, когда Веспасиан подошел к нему! Терзаемый внутри враждующими партиями, несчастный город был извне осаждаем своими же разбойниками. Одни римляне как будто еще щадили его, но уже многие из жителей Иерусалима, доведенные до отчаяния злодействами зилотов, ожидали римлян почти как избавителей. Некоторые нашли средство убежать из Иерусалима и дойти до Веспасиана, которого умоляли положить конец их бедствиям.

Веспасиан, считая, что теперь все благоприятствует ему, подошел совсем близко к Иерусалиму и готовился начать осаду, как вдруг получил известие о смерти императора Нерона. Тогда он прекратил всякие наступательные действия, ожидая распоряжений из Рима. Там после Нерона три императора, провозглашенные один за другим, царствовали каждый лишь по нескольку месяцев; и года через полтора армия избрала на царство самого Веспасиана. Принужденный ехать в Рим, он поспешно оставил Иудею, поручив начальство над войском своему сыну Титу.

Между тем раздоры и беспорядки в Иерусалиме усилились. Измученный притеснителями, зилотами, народ вздумал призвать на помощь Симона с его разбойничьими войсками, надеясь, что он будет ему защитником от варварства зилотов. Симон обещал все, чего хотели, вошел в город как освободитель и с помощью народа начал осаждать зилотов в храме. Но ему не удалось их вытеснить. Между тем, достигнув власти, он тоже стал угнетать народ.

Пьер Куртейс. Медальон с изображением римского императора Тита. 3-я четв. XVI в. Санкт-Петербург, Эрмитаж

Весной 70 года, незадолго до праздника Пасхи, Тит подошел к Иерусалиму с огромным войском. Иудеям удалась вылазка против него: перебив у него много солдат, они едва не захватили его самого, но на следующий же день Тит, собрав все полки свои, расположился станом на горе Елеонской, по ту сторону потока Кедронского. Произнося эти священные для нас имена, как не вспомнить скорбных и пророческих слов Спасителя, когда, глядя с Елеонской горы на Иерусалим, Он заплакал о несчастном городе и воскликнул: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это скрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнач времени посещения твоего (Лк. 19, 42–44). Эти дни теперь настали.