А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

Многие герои были ранены. Лишь Аякс, стоя на корме одного из судов, продолжал отражать могучим копьем каждого, кто приближался с факелом, но Гектор ударом меча отделил наконечник его копья от древка.

Увидев это, Патрокл помчался к Ахиллу. Вбежав в шатер, он остановился как вкопанный. Ведь его друг ничего не хотел слышать о схватках с троянцами. Слезы хлынули из глаз юноши.

– Что с тобой, Патрокл? – неторопливо спросил Ахилл. – Какие недобрые вести из Фтии повергли тебя в горе? Ты похож на ребенка, которого мать не взяла на руки и он…

– Сейчас не время для шуток! – перебил Патрокл. – Гибнут ахейцы. Ранены Диомед, Одиссей, Агамемнон. Сражается один Аякс. Я знаю, что твое сердце непреклонно, и не прошу помочь гибнущему войску. Но дай мне твои доспехи. Я выйду в них на поле боя, и троянцы, решив, что ты примирился с Агамемноном, пустятся наутек. Медики перевяжут раны, утомленные бойцы получат хотя бы краткий отдых. Будут спасены корабли…

– Я согласен, – отозвался Ахилл.

Не медля ни мгновения, он дал Патроклу латы и, подтянув веревки, пригнал к его телу. Поножи пришлись как раз: друзья были одного роста. Пока Ахилл помогал Патроклу надеть шлем, возничий Автомедон [305] подогнал колесницу, запряженную Балием и Ксанфом, конями, рожденными на берегу Океана от Зефира, западного ветра.

– Свое копье я тебе не даю, – сказал Ахилл, провожая друга к колеснице. – Оно слишком тяжело для твоих рук. Обойдешься мечом. Но не дай себя увлечь к стенам Трои. Ведь твоя задача отогнать троянцев от кораблей. На всякий случай я пошлю тебе в подмогу отряд мирмидонян.

Ужас обуял троянцев при виде вырвавшейся из ахейского лагеря колесницы, ибо решили они, что гнев Ахилла иссяк и все силы, накопленные за время бездействия, герой готов обрушить на Трою.

Ахилл и Патрокл

Окрыленный успехом, Патрокл на боевой колеснице понесся к стенам Трои, сражая на пути врагов. Не отыскав Гектора, он поразил копьем Сарпедона, и пал царь конелюбивых ликийцев, пришедших Трое на помощь, как срубленный под корень могучий дуб. Главк, внук Беллерофонта, храбрейший из воинов, призвал на помощь троянцев, чтобы унести тело Сарпедона. Но Патрокл отбросил троянцев, и ахейцы, сорвав с Сарпедона доспехи, с ревом унесли их к кораблям.

Гермес распоряжается выносом тела Сарпедона, сына Зевса и Европы, царя Ликии. Погибшего поднимают Гипнос и Танат, братья-близнецы, сыновья Никты

А Патрокл все гнал и гнал коней к стенам Трои. Соскочив с колесницы, он трижды взбирался на стены троянской твердыни, и трижды его отражал Аполлон, на четвертый же раз приказал:

– Отойди от стены! Не тебе предназначено сокрушить великую Трою!

И отошел Патрокл пристыженный, но не вспомнил, что пора возвращаться к кораблям. Упоенный успехом, он носился по полю, поражая троянцев, и вдруг у Скейских ворот увидел Гектора, направившего на него свою колесницу. Восторг охватил Патрокла при виде героя, с которым давно мечтал сразиться. Спрыгнув на землю, схватил он тяжелый камень и с силой кинул в противника. Но камень пронесся мимо Гектора и, попав в колесничего, сбил его на землю. Кинулся к упавшему Патрокл, но не дал Гектор тела друга в обиду. Соскочив с колесницы, он вступил в поединок с Патроклом. Подоспели другие троянцы. Отбиваясь, Патрокл поразил уже многих и, возможно, мог бы всех уничтожить, если бы в бой не вмешался сам Аполлон. Покрывшись мраком, он подобрался сзади к Патроклу и сорвал с него шлем. Немедленно воспользовались этим троянцы, и посыпались на героя удары. Но лишь удар, нанесенный Гектором, оказался смертельным.

Пал на землю Патрокл, но успел сказать, умирая:

– Не гордись победой, Гектор. Не тобой я сражен, а богами. И не радуйся моей гибели – смерть тебя ожидает от руки Ахилла.

Не досталось тело Патрокла врагам. Его отбил Менелай и увез в лагерь.

Битва Гектора с Менелаем

Все это видели стоявшие невдалеке от места сражения бессмертные кони Ахилла.

По мохнатым мордам градом покатились крупные слезы, и не мог славный возничий Автомедон сдвинуть их с места, как ни натягивал вожжи.

Лишь покорившись воле Зевса, подтолкнувшего колесницу, рванулись кони, и пыль из-под колес взметнулась столбом до самого неба.

Узнал о гибели любимого друга Ахилл и в горе катался по земле, стонал, рвал на себе волосы, даже помышляя наложить на себя руки. Рыдания героя услышала Фетида и, поднявшись вместе с нереидами со дна моря, явилась к сыну и стала его успокаивать. Поведал Ахилл матери, что потерял самого близкого ему человека, а вместе с ним и доспехи, которые были дарованы отцу богами.

Вызвалась Фетида добыть сыну новые доспехи, взяв с него слово не вступать до этого в бой. И оставался Ахилл в своем шатре, не выходя ни на сходку воинов, не вступая в сражение, даже если троянцы подходили к самому лагерю. Можно было бы думать, что в шатре никого нет, если бы оттуда не доносились звуки кифары – ей одной доверял Ахилл свою боль.

Встретил Гефест на Олимпе Фетиду как желанную гостью. Нет, он еще не забыл, как она пожалела его, младенца, сброшенного матерью с неба, как укрывала девять лет в глубокой пещере, где он под неумолчный рев Океана учился своему ремеслу, и ничей слух не обнаружил его, не заметил ничей глаз.

Выслушав рассказ Фетиды, прерываемый слезами, Гефест обещал, что утешит ее душу такими доспехами, какие не приходилось носить ни бессмертным богам, ни героям.

Согласно дышали мехи, раздувая пламя и раскаляя металл добела. Гремел молот Гефеста, и на наковальне постепенно вырисовывался контур щита – подобие земли, неба и моря. Все пространство земли божественный ковач заполнил подсмотренными им с высоты Олимпа сценами сельской и городской жизни.

На участке рыхлой, трижды вспаханной нови была представлена пахота. Пахари, двигаясь по всем направлениям, правили яремными волами. Каждый раз, достигая межи, они брали из рук мужа кубок со сладким вином и, выпив его, возвращались на борозду. Сразу же за пашней была изображена колосящаяся нива, да так искусно, что ее можно принять за настоящую. Жнецы размахивали серпами, и колосья валились, чтобы в быстрых руках вязальщиков превратиться в снопы, напоминающие златоголовых, высоко подпоясанных жен. За жнецами гурьбой шли дети, собирая в охапки выпавшие колоски. Перед жнивьем красовался владелец участка с сияющим от радости лицом: нива дала богатый урожай. Далее под развесистым дубом убивали быка, просеивали муку, разжигали костер под медным котлом, готовя для работников трапезу.