А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

Одиссей передает Неоптолему оружие его отца Ахилла

Сложнее было привлечь на сторону ахейцев Филоктета [312] . Он уже десять лет страдал на безлюдном островке близ Лемноса, оставленный ахейцами по пути в Трою, так как его гноящаяся от укуса змеи рана внушала им отвращение.

Виновниками своих несчастий Филоктет справедливо считал Одиссея и Атридов. Зная это, Одиссей поручил переговоры с Филоктетом Неоптолему, выработав план насильственного захвата столь необходимого для победы над Троей героя.

С удивлением увидел страдалец незнакомого юношу и услышал звуки родной речи.

– Кто ты и откуда родом? – спросил он.

– С острова Скироса, – отозвался юноша. – Я сын Ахилла Неоптолем.

– О, сын близкого мне Ахилла! – воскликнул Филоктет. – Какими судьбами ты занесен на место моих мук?

– Я плыву из Илиона.

– Но ведь тебя не было среди нас, когда мы отправлялись в поход.

– Я явился позднее…

– И ты меня не знаешь? Ты не слышал обо мне?

– Нет! Я думал, здесь никого нет. Мы прибыли сюда за водой.

И рассказал Филоктет о том, что испытал, проснувшись на необитаемом острове, и с каким трудом добывал себе пищу, как должен был за ней ползти, волоча больную ногу, как высекал огонь ударами камня о камень.

– И всему этому виной Одиссей и Атриды, пусть их покарают боги Олимпа, – закончил Филоктет.

– Низость их изведал и я, – выдавил из себя Неоптолем, стараясь не глядеть собеседнику в глаза.

– Как же они тебя обидели?

– Когда дошла весть о гибели отца… – начал Неоптолем.

– Что я слышу – Ахилла нет! – прервал Филоктет.

– Нет и Патрокла, Аякса и многих славных, – продолжил юноша. – О смерти отца мне сообщил слуга, и я поторопился под Трою, чтобы его заменить. Я надеялся, что, надев его доспехи, сумею доказать, чья кровь течет в моих жилах. Но Атриды объявили, что доспехи работы Гефеста, достались Одиссею. Слезы хлынули у меня из глаз. И вот теперь плыву домой.

Юноша закрыл ладонью глаза от стыда, но Филоктет решил, что Неоптолем хочет скрыть слезы.

Почувствовав к юноше доверие, Филоктет передал ему лук со стрелами и попросил помочь добраться до корабля, чтобы скорее покинуть остров.

Пока все развивалось так, как замыслил Одиссей. Когда же появился вестник, сообщивший, что Феникс и сыновья Тесея хотят силой захватить Филоктета и доставить под Трою, Неоптолем взбунтовался, раскрыл несчастному обман и свою подлую роль в нем. Он вернул Филоктету лук со стрелами, чтобы тот покончил с Одиссеем, который стал ненавистен и ему. И когда Одиссей, знавший, что от отравленных стрел Геракла нет спасения, бросился наутек, петляя, как заяц, к Филоктету словно бы в тумане явился призрак Геракла и повелел отправляться под Трою, обещав излечение от раны.

Филоктет сидит, положив рядом лук и колчан со стрелами Геракла. Левой рукой герой приподнимает раненую ногу

Филоктет смирился и добровольно поднялся на корабль к злейшему недругу Одиссею. Вместе с ним отправился и Неоптолем.

Через два дня корабль подошел к ахейскому лагерю. Герои радостно встречали Филоктета и сына Ахилла. Теперь все были уверены, что Троя скоро падет. Но юное лицо Неоптолема было сурово. Он спросил, где могила отца, и отправился к ней один. Обойдя несколько раз курган, он бросился на него с горькими рыданиями. Поднявшись же, дал клятву, что будет беспощаден к убийцам отца. От его меча пал Эврипил, сын Телефа, посланный на верную гибель матерью, подкупленной золотым ожерельем. Отравленная стрела Неоптолема поразила насмерть и Париса. Его тело было найдено пастухами в том же лесу, где прошли детство и юность погубителя Трои.

Между тем Филоктет, не теряя времени, встретился с одним из сыновей Асклепия и получил желанное исцеление. Он стал скакать, как молодой козел, потрясая оружием и крича, что возместит вынужденное десятилетнее бездействие.

А тем временем Одиссей в рубище нищего проник в Трою и похитил в храме Афины палладий, сумев при этом сохранить зрение. Так Троя лишилась поддержки богов.

И все же потребовалась еще одна хитрость, чтобы взять обреченный город. Ахейцы провели шумные сборы и взошли на корабли, сделав вид, что отчаялись в победе и отправляются по домам. На деле же они спрятались за островом Тенедосом и ждали, когда наступит их час.

Высыпав из городских ворот, троянцы вошли в оставленный лагерь. Всем хотелось зайти в опустевшие шатры, взглянуть на могильный холм Ахилла.

В изумлении окружила толпа огромного деревянного коня, который не уступал размерами кораблю [313] . Откуда он взялся? Не упал же он с неба? Что с ним делать? Поджечь? Сбросить в море? Пробуравить и взглянуть, что внутри? Одно предложение сменялось другим и тотчас шумно отвергалось.

Вдруг из-за вершины холма показался человек с копьем в руке и с ним двое спутников. Когда он приблизился, все увидели, что это жрец Аполлона Лаокоон и его юные сыновья.

– Несчастные! – крикнул жрец еще издалека. – Что вас заставило покинуть город? Вы поверили в удаление врагов, словно бы не испытали их коварства? Вы радуетесь этой диковине, созданной на нашу погибель по коварному замыслу Одиссея. Вот что я вам скажу: бойтесь данайцев и дары приносящих!

С этими словами он занес за спину копье и с огромной силой метнул его в деревянное чрево, скрепленное, как фракийский бочонок, ободьями. И загудело оно, отозвавшись эхом, вещая погибель великой Трое. Но никто не услышал этого звука, словно бы враждебные боги наслали на троянцев глухоту.

Толпу внезапно привлекли голоса пастухов, кого-то тащивших. По их словам, этот человек, назвавший себя ахейцем Синоном [314] , сам им отдался в руки. Рыдая, пленник рассказал развесившим уши троянцам, будто бы, садясь на корабли, его хотели принести в жертву богам, дарующим попутный ветер, но ему удалось бежать и спрятаться в кустах.

– А что это за чудище? – спросил у пленника Эней, стоявший рядом с Приамом.

– О, это дар богине Афине, – отозвался лжец. – Прорицатель Калхант приказал его соорудить таким огромным, чтобы невозможно было его внести в город через ворота. Ибо есть предсказание, что город, принявший этого коня, будет неприступен.