А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

Пока Телемах, следуя совету, посещал героев, на Итаку вернулся Одиссей. Его привезли феаки и оставили вместе с дарами на берегу. Проснувшись, он не узнал своего острова: это Афина опустила на него туман. Подобрав дары, Одиссей побрел куда глядят глаза. И вдруг перед ним появился юноша необыкновенной красоты. Спросил юноша Одиссея, кто он и откуда родом. Едва успел рассказать осторожный Одиссей выдуманную историю о похищении финикийскими пиратами, как юноша переменил облик, превратившись в Афину. Обещав потрясенному герою помощь, заступница повелела ему никому не открывать себя, ибо на Итаке его все знают. Не поверил Одиссей, что он у себя на родине.

Телемах и Пенелопа

Тогда Афина рассеяла туман, и понял герой, что странствия позади. Он бросился на родную землю и стал покрывать ее поцелуями.

Афина растаяла в воздухе вместе с туманом, но успела изменить облик Одиссея, придав ему вид старого и убогого нищего.

Свинопас Эвмей, к которому пришел Одиссей, не узнал господина, но принял гостя радушно. Из беседы с Эвмеем Одиссею стало известно о домогательствах женихов, разоряющих его владения хуже морских разбойников, и о том, что Пенелопа устала им противостоять, а сын его Телемах отправился на материк, дабы разузнать о судьбе своего отца. В гибели Одиссея раб был уверен.

Одиссей, рассказывая вымышленную историю о своих бедствиях, поведал Эвмею, что видел его господина совсем недавно. Не поверил Эвмей, но пообещал дать страннику неизношенную одежду, если добрая весть подтвердится.

Пока Одиссей жил у Эвмея, Афина поспешила в Спарту и повелела Телемаху немедля возвратиться на Итаку и, прежде чем войти в город, отправиться к свинопасу Эвмею.

Как-то утром, когда Одиссей и Эвмей еще трапезничали, послышался радостный визг собак, ласкающихся к Телемаху. Выскочили они на порог. Раб со слезами на глазах стал обнимать юношу, покрывая его лицо поцелуями. Одиссей мог только поклониться тому, встречи с кем он страстно ждал все эти двадцать лет.

За трапезой Одиссей вновь повторил Телемаху историю, которую уже поведал Эвмею, и попросил юношу принять его в своем доме.

С горечью признался Телемах, что он у себя в доме не хозяин, но обещал подарить страннику новую одежду и меч.

– Будет у тебя, странник, сразу две одежды, – вставил свинопас, – лишь бы вернулся господин.

Телемах поручил Эвмею известить Пенелопу о своем возвращении. Пока юноша, выйдя из хижины, давал наставления верному рабу, к Одиссею явилась Афина и, вернув ему прежний облик, разрешила открыться сыну.

Телемах застал вместо нищего старца могучего мужа и принял его за бога.

– О бессмертный! – воскликнул он. – Смилуйся над нами.

– Не бог я, а твой отец Одиссей! – молвил герой и бросился обнимать и целовать сына.

Не сразу поверил юноша, что нищий странник, превратившийся в могучего воина, – его отец. Лишь когда объяснил Одиссей, что своему превращению он обязан Афине, Телемах заключил отца в объятия.

Наговорившись, отец и сын выработали план действий. Возвратив с помощью Афины облик старца-нищего, Одиссей отправился в город.

Пока он туда добрел, Телемах уже успел встретиться во дворце с матерью, а на агоре – с женихами, которые приняли его с преувеличенной радостью и злорадством. Претенденты на итакийский трон собирались перед пиром помериться силами в метании копья и диска.

Эвмей привел в мегарон Одиссея, и тот стал обходить гостей, прося подаяния. Только один из женихов ничего не подал нищему, а швырнул в него скамейку. Одиссей не пошатнулся от сильного удара в спину, но только предрек месть эриний.

Долго еще пировали женихи. Упившись, они не заметили, как Телемах и Одиссей выносили из мегарона оружие. Не видели этого и служанки, заблаговременно запертые в своем помещении.

Уже стемнело, когда в мегарон вошла Пенелопа. Сев к очагу, она поставила сиденье для странника, а когда тот устроился, стала расспрашивать об Одиссее. Нищий рассказал о мнимых встречах с Одиссеем и уверил царицу, что царь жив и вскоре вернется.

Повелела Пенелопа постелить страннику мягкое ложе, он же, поблагодарив госпожу, попросил приказать рабыне, с которой она пришла, омыть ему ноги. Этой рабыней была старая няня Одиссея Эвриклея.

Когда Одиссей погружал ноги в таз, Эвриклея разглядела шрам на лодыжке и едва не вскрикнула. Узнала старая след раны, нанесенной юному охотнику вепрем. Одиссей успел зажать няне рот ладонью:

– Молчи, если не хочешь меня погубить!

На следующее утро женихи вновь заполонили мегарон. Судя по их решительному виду, они замыслили убийство Телемаха. Разгадав их план, юноша усадил странника на скамье у двери и громко произнес:

– Будь здесь и пируй с гостями! Горе тому, кто тебя оскорбит!

Один из женихов дерзко возразил Телемаху, другой схватил со стола и швырнул в странника коровью ногу. Женихами вдруг овладел беспричинный смех. Не иначе Афина вселила в них безумие! Услышав шум, Пенелопа вышла с луком и стрелами в руках.

– Юноши и мужи! – обратилась она к женихам. – Этим луком владел Одиссей, да хранят его боги. Будет справедливо, если тот, кто хочет занять его место, сумеет пропустить стрелу через двенадцать колец, как это делал мой супруг.

Телемах вырыл ямки в земляном полу, укрепил жерди и к каждой из них сверху привязал кольцо. Тем временем лук Одиссея переходил из рук в руки, но никто не смог его даже разогнуть. Пока женихи были заняты луком, Одиссей, отведя в сторону Эвмея и еще двух слуг, открылся им и попросил Эвмея по первому знаку подать ему лук. Вернувшись в мегарон, Одиссей обратился к женихам, смазывавшим лук салом:

– Я вижу, достойные мужи, что лук Одиссея вам не дается. Разрешите и мне испытать, осталось ли у меня в руках хоть немного силы или ее истребили нужда и бродячая жизнь.

Несмотря на почтительное обращение, просьба вызвала ярость женихов. Один из них сказал за всех:

– Мало тебе, бродяга, что допущен в наше благородное общество! Ты еще дерзаешь состязаться с нами, как тот кентавр, которому лапифы отрубили нос и уши!

– Нельзя лишать одного гостя того, что позволено другим, – вмешалась Пенелопа. – Неужели вы думаете, что этот старец предложит мне свою руку, если ему даже удастся пробить стрелой кольца?

– Не женским делом ты занимаешься, мать, – прервал Телемах. – Иди лучше в свою половину, где тебя ждет ткацкий станок.

Удивилась Пенелопа, впервые услышав от сына дерзкие слова. Не поняла она, что Телемах отсылает ее, боясь подвергнуть опасности. Как только Пенелопа удалилась к себе, Одиссей дал Эвмею знак и получил лук. Герой приложил стрелу оперенным концом к тетиве, натянул и, прицелясь, метнул в кольца. Пронзила стрела все двенадцать колец и впилась в стену.