Бернд Бонвеч - История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

Но социал-демократической партии, руководимой после смерти Шумахера 20 августа 1952 г., Эрихом Оппенхауэром (1901-1963), не хватало как сильной личности типа Аденауэра, так и привлекательной для большинства населения политической программы. Эта партия удовлетворялась сохранением традиционных установок классовой рабочей партии.

Аденауэр рассчитывал на уменьшение влияния социал-демократов по мере улучшения социально-экономического положения. Поэтому для правительства весьма важным оказалось развитие деловых отношений с ОНП. Препятствуя политической деятельности профсоюзов, правительство в то же время способствовало утверждению на предприятиях атмосферы сотрудничества между предпринимателями и профсоюзами. Важную роль в этом процессе сыграло законодательство об участии рабочих в управлении. Ослабление основного социального конфликта влияло на эволюцию партий и партийной системы в целом. На Гамбургском съезде (1953) ХДС расстался с «социалистическим» лозунгом обобществления производства, который содержался в Аленской программе. Жесткая риторика по германскому вопросу была рассчитана на привлечение голосов «изгнанных». ХДС получал прирост голосов за счет мелких правоцентристских партий, а также за счет избирателей из быстро растущего «среднего класса».

Успехи экономической и внутренней политики принесли Аденауэру победу на выборах в бундестаг 6 сентября 1953 г. ХДС/ХСС с 45,2 % голосов (на 14,2 % больше, чем в 1949 г.) одержали вверх над СДПГ, получившей только 28,8 % (ранее 31,2 %). Потери также понесли свободные демократы, получив 9,5 % (ранее 11,9 %). К выигравшим принадлежали Общегерманский блок/Союз лишенных родины и прав (СЛРП) с 5,9 % голосов. Немецкая партия не преодолела 5-процентный барьер, но с десятью мандатами вновь попала в бундестаг благодаря предвыборному соглашению с ХДС. Общегерманская Народная партия во главе с Густавом Хайнеманном получила только 1,2 %. КПГ также не преодолела барьер, получив 2,2 %, — на 3,5 % голосов меньше, чем на выборах 1949 г.

Победа ХДС/ХСС объяснялась во многом социальным спокойствием, которое было связано с экономическим процветанием и широко распространенным стремлением к стабильности и личному благополучию. Победе христианских демократов способствовал также шок, который пережило западногерманское общество в июне 1953 г., когда в ГДР для подавления выступлений рабочих были использованы советские оккупационные войска. Бундестаг принял решение отмечать ежегодно 17 июня как День немецкого единства.

Итоги выборов 1953 г. дали Аденауэру шанс, расширив прежнюю коалицию за счет включения СЛРП, получить большинство в две трети депутатских мест, нужное для изменения Основного закона и принятия решения о перевооружении. И хотя два руководителя СЛРП имели национал-социалистическое прошлое — председатель партии Вальдемар Крафт (1898-1977), бывший член СС, и Теодор Оберлендер (1905-1998), участник гитлеровского «пивного путча» 1923 г., — Аденауэр перешагнул через свои убеждения и ввел их в состав кабинета. Таким образом он хотел получить дополнительную поддержку своей политики.

СЛРП играл в начале 1950-х гг. важную роль, опираясь на Союз изгнанных немцев и Союз землячеств. Количественно и политически самыми значимыми были землячества немцев из Судет (в 1955 г. около 340 тыс.), Силезии (318 тыс.) и Восточной Пруссии (130 тыс.). В 1957 г. эти организации объединились в «Союз изгнанных — Объединенные землячества и земельные организации», который, по данным организаторов, насчитывал более 2 млн членов. Но они представляли интересы гораздо большего круга граждан: по закону статус изгнанного передавался по наследству. Поэтому число изгнанных в 1970 г. составило 8,9 млн, из них 2,6 млн человек были моложе 20 лет.

Проблема изгнанных была тесно связана с проблемой «бывших», то есть с общественной оценкой итогов Второй мировой войны и эпохи Третьего рейха. Отношение западных немцев к недавнему прошлому было двойственным. С одной стороны, осуждались Гитлер и его диктатура, с другой стороны, преобладало мнение, что виновны в преступлениях только руководители НСДАП и СС. В 1949 г. и 1954 г. бундестаг подавляющим большинством голосов объявлял амнистию рядовым членам НСДАП. Промышленники и дипломаты, которые были осуждены как военные преступники и отбывали наказание в тюрьмах, вызывали сочувствие в широких слоях общества. В 1952-1953 гг. были выпущены на свободу генералы А. Кессельринг, Э. фон Макензен и Э. фон Манштейн, которых Аденауэр даже принял в резиденции канцлера.

Самые громкие призывы почтить «память немецких солдат» и реабилитировать бывших национал-социалистов исходили от СЛРП, Немецкой партии и СвДП. О голосах «бывших» заботились и социал-демократы. Руководители СДПГ призывали чтить память немецких солдат и противопоставляли «чистый вермахт» «преступным СС». Преступными признавались в общественном мнении только «черные» СС, но не СС, которые сражались на фронте. 45 % респондентов, опрошенных в 1951 г., считали лучшим временем для Германии годы рейха до 1914 г., 42 % — 1933-1939 гг. и только 2 % — ФРГ. Хорошее мнение о Гитлере имели почти четверть опрошенных.

В подобной атмосфере и состоялось скандальное назначение в 1953 г. на пост статс-секретаря ведомства канцлера Ханса Глобке (1898-1973), бывшего сотрудника министерства внутренних дел нацистской Германии, который дал официальный комментарий к нюрнбергским «расовым законам». Несмотря на многочисленные протесты, на то, что суд ГДР приговорил его к пожизненному заключению, Глобке оставался в правительстве до конца правления Аденауэра.

Период с 1949 по 1955 г. можно охарактеризовать как время становления внешней политики ФРГ и обретения ею формального внешнеполитического суверенитета. Согласно Оккупационному статуту, внешняя политика была изъята из компетенции федерального правительства (в нем отсутствовало министерство иностранных дел) и поставлена под контроль держав-победительниц. Аденауэр поставил перед собой задачу преодолеть международную изоляцию страны и добиться равноправия в отношениях с другими государствами.

Внешнеполитическую концепцию Аденауэра сформировал печальный опыт германской истории. Первый федеральный канцлер пережил за свою долгую жизнь крушение внешней политики кайзеровской империи, Веймарской республики, Третьего рейха, и был полон решимости радикально переориентировать немецкую внешнюю политику — даже ценой раскола Германии. Он как-то сказал, что «невозможно жить плодотворно, не расставшись с ложными иллюзиями прошлого». Эпоха Великого германского рейха подошла к концу, и ныне Германия, по его глубокому убеждению, должна тесно сотрудничать с демократическими государствами в рамках западноевропейского сообщества. Такая политика означала конец «немецкого особого пути» и снимала угрозу возрождения германского национализма.