Бернд Бонвеч - История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

В то же время монополия официальной пропаганды нарушалась западными, в первую очередь западногерманскими, СМИ. В начале 1980-х гг. программы радиостанций ФРГ принимались на всей территории ГДР, около 70 % населения могли смотреть передачи главных телеканалов ФРГ, несмотря на преграды технического (искусственные помехи) и морально-политического характера (пропагандистские мероприятия против влияния «чуждой идеологии»). В повседневной жизни населения ГДР западные СМИ играли своего рода роль «вентиля», позволяющего «отключиться» от окружающей действительности, они создавали иллюзию причастности к другому, открытому миру.

В 1980-е гг. среди населения ГДР выделялось несколько групп: убежденные в идеях социализма и правильности политики СЕПГ; молчаливо-пассивное большинство и небольшая часть «диссидентов». В целом, до «демократической революции» осенью 1989 г. в ГДР не существовало гражданского общества, общественность оставалась объектом и инструментом политики, общественное мнение формировалось официальной пропагандой.

В сфере культуры непреложным законом оставались принципы и нормы «социалистического реализма». Несмотря на заверения Хонеккера, либерализации культурной политики не произошло. Идеологический контроль партийно-государственных чиновников лишал свободы творческой деятельности, порождал критические настроения в кругах деятелей литературы и искусства. СЕПГ использовала ситуацию для ужесточения культурной политики. В 1984 г. власти запретили создание независимого союза художников. Официальные творческие союзы оставались рычагом влияния и контроля над деятелями литературы и искусства; в состав экспертных советов входили и неофициальные сотрудники штази.

В то же время культурная монополия СЕПГ нарушалась альтернативной культурой, которая развивалась вне официальных структур и учреждений культуры ГДР. Ее задачами не являлось противостояние официальной культуре или сознательная оппозиция режиму СЕПГ. Акции и инициативы альтернативной культуры были попыткой создания свободного от государственной регламентации культурного пространства.

В 1970-е и особенно в 1980-е гг. росло число публикаций «самиздата», которые печатались на пишущей машинке, иногда — в церковных типографиях. В 1980-е гг. таким образом издавалось 30 литературных, около 30 информационно-культурных журналов. Их названия — «Контекст», «Или-или», «Удар» и др. — отражали эстетическую программу, прежде всего, молодого поколения творческой интеллигенции. Устраивались авторские чтения литературных произведений; например, в Берлине еженедельно проводились одно — два таких чтения с участием от 50 до 120 слушателей. В мастерских художников, на частных квартирах, в церковных зданиях проводились выставки работ авторов, ищущих новые формы творчества. В 1980-е гг. существовало около 20 неофициальных галерей в Берлине, Дрездене, Лейпциге и др. крупных городах ГДР.

Джаз и рок-музыка оставались своего рода символами свободы, особенно для молодого поколения. Несмотря на терпимое отношение к ним официальной культуры (при попытках цензурной регламентации), «домашний» рок все больше уступал в предпочтениях молодежи западным образцам, особенно с широким распространением видеоклипов и компакт-дисков.

Отношение власти к альтернативной культуре было неоднозначным. С одной стороны, СЕПГ и штази расценивали ее как вызов официальной культуре, как инструмент чуждой идеологии и пытались контролировать развитие альтернативной культуры, влиять на нее путем выборочного «разрешения» тех или иных произведений. С другой стороны, прямое давление, запреты, меры административного характера грозили вызвать критику, в том числе за рубежом, учитывая международные контакты многих деятелей альтернативной культуры. СЕПГ пыталась создать видимость свободы творчества, допуская альтернативные формы культурной жизни при условии, что речь не шла о политике. В целом по мере ослабления режима СЕПГ во второй половине 1980-х гг. культурный ландшафт ГДР становился более ярким и разнообразным.

Послевоенный раскол Германии привел к тому, что немецкой нации были предложены две альтернативные концепции государственного развития, каждая из которых была направлена на избавление немцев от претензии на особый путь в истории. Перед западными и восточными немцами стояла задача обретения новой национальной идентичности через принятие и освоение либерально-демократической или коммунистической модели.

Каждое из двух немецких государств настаивало на своей монопольной преемственности с национальными ценностями и одновременно демонстрировало дух обновления. Выступая с претензией на историческую легитимность, и ФРГ, и ГДР внимательно следили за успехами и провалами друг друга. Наличие государства-конкурента влияло на общественное развитие каждого немецкого государства. «Генетически» западная модель была подготовлена к многолетней конкуренции намного лучше, чем восточная. Свобода и открытость взяли верх над замкнутостью общественных структур и партийно-государственным контролем над обществом.

Преимущество западногерманского «открытого общества» над восточногерманским «закрытым обществом» проявлялось постепенно, охватывая различные стороны общественной жизни. Западная Германия в 1950-е, а особенно в 1960-е гг. являла образец гораздо более глубоких общественных изменений, чем Восточная Германия, которая прибегла к защите с помощью Берлинской стены. ФРГ стала одной из наиболее развитых стран мира, вступив в постиндустриальную эпоху. Напротив, отягощенная авторитарным режимом, Восточная Германия не смогла выйти за рамки индустриального развития. Строительство стены в Берлине продемонстрировало слабость восточногерманского государства, не способного дать адекватный ответ на западногерманский вызов в условиях открытой германо-германской границы. Восточногерманское понимание собственной неполноценности не могли компенсировать ни мощная экономическая поддержка Советского Союза, ни обусловленный ею статус «витрины социализма».

Демократическая революция в ГДР осенью 1989 г. была составной частью геополитических изменений в Европе, связанных с окончанием «холодной войны». По сравнению с СССР и странами ОВД, процесс радикальной общественной трансформации в ГДР начался позже. Причинами этого были, с одной стороны, достаточно высокий уровень жизни и социальных гарантий для населения, с другой — созданный СЕПГ механизм контроля и управления обществом.

Исход борьбы между «социальным рыночным хозяйством» и «социализмом на немецкой земле» привел к решению вопроса о национальном единстве на основе западной модели. Последовавший после разрушения стены крах «режима СЕПГ» открыл дорогу объединению Германии.