Роман Абинякин - Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917-1920 гг

До выхода Добровольческой армии в 1-й Кубанский поход ее состав определялся следующим образом: треть офицеров, около половины юнкеров, более 10 % штатской учащейся молодежи и воспитанников кадетских корпусов и одиночные солдаты. [406] Марковцы в боях и походах… Кн. 1. С. 52. При этом, как вспоминал начальник гарнизона Новочеркасска, будущий корниловец полковник (затем генерал-майор) Е. Г. Булюбаш, штаб-офицеры попадались чрезвычайно редко, хотя «нужда в них была крайняя»; за все время через его руки их прошло всего трое. [407] Вестник первопоходника — 1963 — № 17. С. 18. В отряде Дроздовского из более чем семисот офицеров в строю оказалось (не учитывая штабные и хозяйственные должности) только шесть обладателей штаб-офицерских чинов. [408] Кравченко Вл. Указ. соч. Т. 1. С. 34. Как видим, первые добровольцы буквально поголовно представляли оберофицерство, то есть не кадровое, а военного времени. Еще более справедливо это наблюдение для периода самого похода, так как в первый же день приказом Корнилова многие юнкера-артиллеристы были произведены в прапорщики, пополнив указанную категорию. Правда, производство коснулось далеко не всех, вопреки утверждению В. П. Федюка. [409] Федюк B. П. Белое движение на Юге России 1917–1920 гг.: Дис… докт. ист. наук — Ярославль, 1995. С. 256. Он пишет о 400 юнкерах, тогда как в исходном источнике говорится лишь о константиновцах и михайловцах, которых было до 300 человек, и к тому же иные и в конце 1919 г. не получили офицерских погонов. [410] Ларионов В. А. Указ. соч. С. 33, 60, 180. В тоже время, офицерами стали не только артиллеристы, но и юнкера Павловского, Казанского и Виленского военных училищ и 3-й Киевской школы прапорщиков. [411] РГВА Ф. 39689. Оп. 1. Д. 12. Л. 15.

К середине 1918 г. Добровольческая армия окончательно приобрела черты офицерской: 68,9 % составили офицерство и генералитет. Костяк войск (54,5 %, а среди офицеров — 79,0 %) — оберофицеры, все та же военная молодежь. (См. приложение 2, таблица 7) Число юнкеров и кадет снизилось до 12,7 %, [412] Кубанец — Донской атаманский вестник: Журнал истории казачества. (Ростов-на-Дону) — 1993 — № 4 — С. 7. то есть в четыре раза (погибшие и произведенные в прапорщики). Дроздовский отряд дает еще большие результаты — 74,8 % (576 офицеров из 770 чинов); [413] ГАРФ Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 417. Лл. 258–286. с его учетом среднеофицерский процент по армии достигает 70,1 %. В 1918–1919 гг. формировались 3-й Офицерский Ставропольский, Кавказский, Терский, Киевский и Симферопольский офицерские полки, а также Полтавский офицерский батальон, 1-я и 2-я офицерские роты города Николаева и Кременчугская офицерская полурота. [414] 9 Боевые расписания Белых армий/Публ. В. Ж. Цветкова//Белая Гвардия — 1997 — № 1 — С. 74–75; Жадан П. В. Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй Мировой войне. — М: Терра, 1991. С. 42–43; Цветков В. Ж. Белые армии Юга России. 1917–1920 гг. (Комплектование, социальный состав Добровольческой армии, Вооруженных Сил Юга России, Русской армии). Кн. 1. — М: Посев, 2000. С. 12, 111,114–115. Ряд частей, официально не именуясь офицерскими, фактически являлись таковыми. Материалы марковцев-артиллеристов указывают на 47,0 % офицеров среди всех безвозвратных потерь. [415] ГАРФ Ф. Р-5895. Он. 1.Д.84.Лл. 133–137. Корниловский полк во время 1-го Кубанского похода состоял из офицеров наполовину, затем их количество сократилось до одной роты. В 1919 г. во 2-м Корниловском полку появилась своя офицерская рота, развернутая в сентябре в батальон (750 офицеров) и при отступлении свернутая обратно; в 1920 г. офицерский батальон восстановили, и он оставался до конца войны. В 3-м Корниловском имелись то одна, то две офицерские роты. [416] Материалы для истории Корниловско го… С. 52. В Дроздовских частях со временем формировались и «солдатские» роты, и в любой из них офицеров «было не менее полусотни». [417] Туркут A. B. Указ. соч. С. 75. Среди убитых корниловцев офицеров было 5411 из 13674, а среди раненых 12742 из 34328, [418] Критский M. A. Указ. соч. С. 227. что составляет 39,6 % и 37,1 % соответственно, а в среднем 37,8 %.

Ячейки возрождавшихся старых полков, особенно кавалерийских, также образовывались преимущественно офицерами: в 17-м драгунском Нижегородском — 29, в 12-м уланском Белгородском — 32, в 11-м гусарском Изюмском — 46, в 1-м гусарском Сумском — 26 и в 3-м гусарском Елизаветградском — 20. [419] См: Байдак А. А. Участие Белгородских улан в Гражданской войне. 1917–1920. — Белград, 1931; Столыпин А. А. Указ. соч. С; Воронов A. B. Ольгины гусары 3-й гусарский Елизаветградский Ее Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны полк. 1764–1964: Страницы полковой Истории. — М: Рейтар, 1999. С; Сумские гусары 1651–1951. — Буэнос-Айрес, 1954. С. 270–322. В то же время общее количество офицеров в таких частях было гораздо ниже, чем у «цветных»: например, кадр 42-й и 78-й пехотных дивизий, находившийся в составе 7-й пехотной дивизии Добровольческой армии и всерьез претендовавший на воссоздание, насчитывал всего около 200 офицеров; абсурдность претензий очевидна, ибо они представляли восемь полков и две артиллерийские бригады, а на каждую боевую единицу приходилось от 7 до 28 человек. [420] Рапорт начальнику 7-й пехотной дивизии о необходимости воссоздания кадров 42-й и 78-й пехотных дивизий// Цветков В. Ж. Белые армии Юга России 1917–1920 гг. (Комплектование, социальный состав Добровольческой армии, Вооруженных Сил Юга России, Русской армии). Кн. 1. — М: Посев, 2000. С. 52–54.

Достаточно стереотипным до сих пор было утверждение о сокращении офицерских контингентов к 1920 г., хотя и не содержало ни единой конкретной цифры отдельно по Добровольческой армии. Между тем арматурные списки мелких подразделений — полковой пулеметной команды 1-го Марковского полка [421] РГВАФ. 39689. Оп. 1. Д. 7. Лл. 4-18 об. и 3-й пулеметной команды 3-го Корниловского полка [422] Там же. Ф. 39687. Оп. 1. Д. 21. Лл. 5–5 об., 17. — некоторым образом подтверждают это, так офицеры в них составляют 21,5 % и 24,1 % соответственно. В то же время сведения по более крупным частям в источниках отсутствуют, что не позволяет говорить об окончательности полученных цифр. Казалось бы, доказательство присутствует и в высказывании Врангеля о том, что «на десять солдат надо одного офицера». [423] ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д 2. Л. 105. Подсчеты генерала А. С. Лукомского, крайне приблизительные, как видно даже из «округлости» приводимых им цифр, указывают, правда, на 50 тыс. офицеров и 270 тыс. солдат на довольствии, в том числе на фронте 19 тыс. офицеров и 152 тыс. нижних чинов, среди которых строевых 6 тыс. и 52 тыс. соответственно. [424] Росс Н. Г. Указ. соч. С. 76–77. Но эти показатели относятся ко всем остаткам ВСЮР, «размывая» в них более офицерскую по своей сути Добровольческую армию.