Роман Абинякин - Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917-1920 гг

Таким образом, гвардейские офицеры-добровольцы в целом, претендуя на корпоративную обособленность и движимые узкосословными понятиями и мелкими кастовыми интересами в сочетании с усвоением новых квазиценностей, приобретали маргинальное мировоззрение в наиболее ярком и неустойчивом виде.

Подводя итоги, отметим, что офицеры военного времени, преобладавшие в Добровольческой армии, были весьма далеки от кадровых устоев русского офицерского корпуса. Отсутствие сословной монолитности, случайное для многих проникновение в военную касту вело к крайней неуверенности и жажде самоутверждения, а сплочение в уникальную в своем роде офицерскую армию превращало их в суррогатную социальную субгруппу. Ориентации на поверхностное восприятие традиций, серьезные идейно-нравственные и социально-психологические деформации в сочетании с юношеским максимализмом и авантюрным романтизмом вызывало лихорадочное формирование особого, во многом нового мировоззренческого облика. Для мировоззрения офицеров-добровольцев характерны стремление к переоценке ценностей, амбициозно-мессианское самовосприятие при ощущении враждебно-безразличного превосходства над «чужаками», зачастую бессмысленная ритуальность, экстремистский радикализм и агрессивность, порождавшие жесткую корпоративность со сложной неформальной иерархией. Исходя из этого, неизбежен вывод о том, что добровольческое офицерство представляло собой специфическое маргинальное сообщество. Чрезвычайная нестабильность данного внешне устойчивого конгломерата, выражавшаяся в идеологических, социально-идеологических, политических, культурных и сословно-бытовых противоречиях и постоянных трениях лидеров и группировок, продолжила многократные и разнонаправленные расколы офицерского корпуса и стала одной из основных внутренних причин поражения добровольчества.

Необходимо подвести итоги и сделать некоторые выводы. Для поклонников и идеализаторов Белого движения они будут неутешительны, а его противников, вероятно, разочаруют. И тем, и другим можно посоветовать иметь мужество взглянуть в лицо исторической правде.

Предпосылками и условиями зарождения и идейного становления офицерского корпуса Добровольческой армии были резкие изменения социального состава русского офицерства в ходе Первой Мировой войны и развал армии в февральско-октябрьский период 1917 г. Приток офицеров военного времени и широкое сословное расслоение сделали их, пробившихся на более высокую общественную ступень благодаря личным способностям и заслугам, самыми ревностными сторонниками «сильной власти» и «порядка». Возглавленные честолюбивыми, патриотически и достаточно прогрессивно настроенными генералами Корниловым, Алексеевым и Крымовым, они уже летом 1917 г. сделали попытки противостоять росту анархии, который они связывали и с активностью левых радикалов, и с политическим бессилием Временного правительства. Добровольческое движение в армии охватывало наиболее энергичных и деятельных офицеров, причем сначала преследовало цель укрепления боеспособности и лишь в связи с этим стало рассматриваться как внутриполитическое средство. Многочисленные легальные и негласные офицерские группы и организации патриотического толка осуществили первичное объединение того социального материала, который был готов к борьбе. Однако в силу политической неопытности, разобщенности и соперничества лидеров не смогли не только сыграть решающую роль, но даже устроить сколько нибудь заметное выступление. Вместе с тем именно они подготовили и произвели первичное формирование Добровольческой армии и превращение ее в армию офицерскую.

Подробный и разнонаправленный статистический анализ систематизированных персонально-биографических данных 7209 офицеров, произведенный впервые, характеризует социальный состав добровольческого офицерства в совершенно новом, неожиданном свете. Медленная эволюция принципа комплектования офицерского корпуса армии от добровольческой импровизации к импровизированным мобилизациям не изменило ее социальную сущность, и доля офицеров в ней была и оставалась преобладающей, начиная с 70,1 % и колеблясь в 1918–1920 гг. от 37,8 % до 65,0 %. Одновременно происходило все большее увеличение числа офицеров военного времени, которые к 1919–1920 гг. составили подавляющее большинство — 94,1 %. Небольшое количество добровольцев (по сравнению с мобилизованными) среди офицеров пополнений 1919 г. — 14,8 % — максимально объективно указывает, для какой части старого русского офицерства Белое движение было по-настоящему привлекательно. Высокий уровень безвозвратных потерь (21,8 %) указывает на непримиримость и устойчивость.

Сословная палитра добровольческого офицерства отличалась крайней пестротой и состояла в основном из разночинцев, многие из которых являлись выходцами из «бывшего податного населения». Представители дворянско-служилой, чиновно-офицерской среды сохраняли довольно заметное место — 35,9 % — но окончательно утратили приоритет и значение. Это продолжало и усиливало демократизацию офицерства, необратимость которой ярко подчеркивалась претенциозностью и несостоятельностью гвардейской дворянско-монархической среды. Национально-конфессиональный состав офицеров-добровольцев определен несколько условно, но в то же время с предельно возможной точностью; его особенность заключается в наличии немалой доли инородцев (18,4 %), что и еще более усиливало их неоднородность, и свидетельствует об отсутствии внутренней этнической розни.

Мировоззрение офицерского корпуса Добровольческой армии, то есть молодых офицеров военного времени, было лишено преемственности со староофицерским, ибо ускоренные подготовка и чинопроизводство не позволяли воспринять традиции должным образом, а сословная разнородность ориентировала на внешнее, «знаковое» подражание либо на демонстративное игнорирование. Поэтому неизбежными становились ценностные искажения и идейно-нравственные деформации, усиливавшиеся за счет порожденного экстремальными условиями Гражданской войны нервно-психического напряжения.

Сильные державно-патриотические пристрастия, ориентация на бескомпромиссно-силовое разрешение противоречий и резкая непримиримость к врагу превращали добровольческое офицерство в сторонников национально-военной надпартийной диктатуры авторитарного толка и неопределенного конкретного содержания, для которых постепенно утратили привлекательность и западные идеалы демократической республики, и романовская монархия. Симпатии к союзникам быстро сменились подспудным ощущением этнической ущербности и всплеском воинственного национализма.