Юрий Никитин - Полеты богов и людей

Деление полушарий неба на созвездия пришло с Востока С созвездиями связаны многочисленные легенды и мифы. Их литературная канва и скрытые подтексты еще ждут кропотливой и трудоемкой дешифровки историков. Воспользуемся пока теми материалами, которые уже давно продуманно подобраны и любезно, со знанием дела предложены читателям в прекрасной работе А. Горштейна — «Извечные тайны неба»: «Пожалуй, только если будешь идти по жизни вперед, но при этом не стесняться, не бояться поворачивать иногда лицо назад — можно будет что-то в жизни понять».

В VI веке до н. э. в верховьях рек Тигра и Евфрата достигла расцвета Вавилония. Наиболее образованные люди Вавилона занимались математикой и астрономией. Тщательное наблюдение велось за Солнцем. Смещение Солнца по небу на величину его диска они рассматривали как «один шаг Солнца». В дни равноденствия Солнце описывало по небу полуокружность, в которой укладывалось 180 «солнечных шагов», а в целом, следовательно — 360. Тем самым они разделили окружность на 360°. Их взгляды перекочевали в Грецию.

Солнце достигает наибольшей высоты, проходя через одну и ту же воображаемую линию на небосводе. Пересечение этой линии с точкой горизонта получило название юга. Древним путешественникам был необходим ориентир на земле. Они выбрали для этой цели определяемую по звездам линию север— юг. Эта линия получила название меридиана. Угол, образованный каким-либо любым меридианом с начальным, назвали долготой (рис. 67). Чтобы различать точки, которые лежат на одном меридиане, ввели вторую географическую координату — широту. Наиболее интенсивно мореходство развивалось на Средиземном море. Длина и ширина его и дали жизнь терминам «широта» и «долгота». Из-за незнания точного радиуса Земли при определении в море долготы предпочтение чаще отдавалось не астрономическим наблюдениям, а вычислениям, с помощью замеров скорости корабля, по пройденному пути. Введение географических координат позволило определить радиус Земли.

Эратосфен, грек по национальности, занимался в Александрии замерами высот солнца В полдень в Александрии солнце отстояло от зенита на 1/ 50часть «своего шага». В городе Сиена, расположенном на расстоянии 792,5 км от Александрии, солнце в полдень было полностью видно на дне самого глубокого колодца. Разность их широт составляла 7°12′. Используя эта данные, он вычислил радиус Земли (рис. 68).

По отношению к Солнцу Земля делает полный оборот на 360° за 24 часа. Т. о., 1 час — 15 градусов. Одна секунда времени (1s) = 15 секундам дуги (15″). Поверхность земли была разбита по меридианам на 24 часовых пояса. К примеру, разность долгот между Москвой и Лондоном составит по времени 2 часа 28 мин. С точки зрения системы широт и долгот — около 37°. В распоряжении древних мореходов для определения своего местонахождения в ходу были получасовые песочные часы с названием ампольета (рис. 72).

После окончания Крестовых походов взоры небогатых европейцев притягивает богатая Индия. Монополия на торговлю с ней прочно находится в руках арабов. Свой путь в Индию португальцы начинают прокладывать вокруг западного берега Африки. X. Колумб предлагает свой проект. Он считает, что в мире один океан, и если плыть на Запад, то на пути окажется Азия. Чем располагал Колумб для навигации? У него был компас и получасовая ампольета — песочные часы. Коррекцию зафиксированного в журнале времени делали по солнцу и дополнительно сверяли по ноктуралии. Через ее диоптр смотрели на Полярную звезду, а указатель направляли на ее спутник Кохаб. Он делает, и это знали, полный оборот вокруг Полярной звезды за 24 часа. При надлежащем мастерстве время могло быть определено с точностью до 15 минут. Для пеленга Солнца и звезд имелся квадрант.

Для определения долгот моряки нуждались в надежных механических часах. Наибольшую озабоченность в развитии часового дела проявило британское адмиралтейство. Во второй половине XVII веке Англия становится крупнейшей морской державой. Христиан Гюйгенс конструирует устройство, в котором маятник в часах одновременно регулирует и вращение зубчатых колес и сам же получает от них импульс для сохранения размаха собственных колебаний. Но корабельные хронометры требуют усовершенствования. За разработку способа определения долготы на море с точностью до 0,5° правительство обещает награду 20 000 фунтов стерлингов. Вопрос решил Д. Гаррисон. Он изготовил балансир из материалов с различным коэффициентом расширения, которые компенсировали изменение окружающей температуры изменением формы балансира (рис. 73).

Появление новых сверхточных хронометров и отмерило рубеж начала технической революции. Значение хронометров в морском деле после изобретения телеграфа пошло на убыль. На рубеже XIX и XX веков основным преемником и приемником космического излучения в астрономии становится фотографическая пластинка. Затем конкуренцию ей составили приемники телевизионного типа, электронно-оптические преобразователи и т. д.

Новым направлением телескопостроения стало создание космических телескопов, работающих за пределами атмосферы с ее помехами (рис 74). Долгое изложение банальных для астрономии истин сделано не случайно. В Центральной Америке доколумбовой эпохи времена года местным астрономам приходилось фиксировать не так., как в умеренных широтах, а по-своему. Они определялись по уклонению солнца в полдень от зенита. Для этих целей строились специальные сооружения. Причина заключалась в близости к экватору. Астрономические измерения являлись здесь главным фундаментом власти, морали и мировоззрения.

Астрономические познания древних майя, как известно, были поразительны. Их лунный месяц равен 29,53086 дня и лишь на 0,00027 дня расходится с соврёменным. Продолжительность солнечного года на 0,0001 дня точнее года, вычисленного метрологами по григорианскому календарю. Точкой отсчета мировой истории они считали 5 041 738 год до н. э. Науке еще предстоит осмыслить предложенную ими задачу. Летательные аппараты культуры майя блекнут рядом с ярким блеском их астрономической науки. То, что майя летали на аппаратах тяжелее воздуха, не укладывается в нашем сознании. Любые сведения о подобных полетах вызывают сегодня лишь удивление, смешанное с недоверием. Зададимся вопросом, какие эмоции вызывали они тогда, в период расцвета культуры у самих майя, когда эти аппараты еще летали? Безусловно, все восхищались смелостью пилотов и мастерством авиастроителей. Однако сколько-нибудь позволительного и явно выраженного удивления и восхищения у представителей образованной части государства — жрецов и астрономов — в тот период времени эти полетные события, скорее всего, не вызывали. Не те масштабы, когда скоро, с наступлением ночи, перед зачарованным взором вновь во всем своем блеске предстанет необъятная, выверенная и наперед предсказанная величественная Вселенная.