Игорь Пыхалов - За что сажали при Сталине. Невинны ли «жертвы репрессий»?

Антисоветская организация, для связи с которой от японской разведки прибыли Кобылкин и Переладов, фактически представляет из себя небольшую группу лиц, подставленных специально нами для перехвата деятельности японской разведки в Забайкалье.

В связи с тем, что арест Переладова и Кобылкина был произведён секретно, японская разведка, полагая, что они находятся на свободе, перебросила в распоряжение Кобылкина в ночь на 28 мая 1935 г. в районе Даурского погранотряда (Восточно-Сибирский Край) вооружённую группу террористов в составе 3-х человек — Кустов Владимир (эмигрант, инженер, член «БРП») и Олейниковы Михаил и Виктор (братья, граждане СССР, сыновья священника, без определённых занятий, завербованы японской разведкой, неоднократно нелегально переходили границу).

Столкнувшись с резервным нарядом нашей погранохраны в районе поселка Абагайтуй (Даурский погранотряд, ВСК), террористы открыли стрельбу, в результате перестрелки ответным огнём пограничников Кустов Владимир и Олейников Михаил были убиты. Скрывшийся во время перестрелки Олейников Виктор был наутро задержан по дороге к г. Чите. У убитых обнаружены письма от японского агента Тимофеева и членов «БРП» в Харбине Курочкина и Петунова, адресованные Кобылкину и Переладову.

Задержанный Олейников Виктор сознался, что сотрудничает с японской разведкой в течение года и по её заданиям неоднократно нелегально нарушал нашу границу. Последний приход Олейникова на советскую территорию был связан с прямым заданием японской военной миссии в Харбине, поручившей передать письма Кобылкину и оказать ему содействие при осуществлении террористических и диверсионных актов. По показаниям Олейникова, вышедшие с ним террористы (Кустов и Олейников Михаил), так же как и он, были вооружены браунингами с коробкой запасных патрон к каждому. (Всё оружие изъято). Олейников конвоируется в Москву.

Учитывая, что Кобылкин и Переладов являются активными агентами японской разведки, состоя одновременно членами монархических белогвардейских организаций, как «РОВС» (Российский Общевоинский Союз) и «БРП», и то, что Кобылкин до своего выхода на советскую территорию был официальным служащим маньчжурской полиции, считаю целесообразным передать это дело в Военную Коллегию Верховного суда СССР для слушания в открытом порядке.

Процесс должен быть проведён под углом разоблачения деятельности японских разведывательных органов на территории Маньчжоу-Го, питающих и широко использующих участников различных белогвардейских организаций, для осуществления на нашей территории террористических и диверсионных актов.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам с открытой постановкой этого процесса согласен, считая только необходимым проведение его в Иркутске.

Прошу указаний». [284] АП РФ. Ф. З. Оп.58. Д.247. Л. 105–107. Цит. по: Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 —декабрь 1936… С. 679–681.

И действительно, 31 августа — 1 сентября 1935 года в Иркутске состоялся открытый процесс, на котором Кобылкин, Переладов и Олейников были приговорены к высшей мере наказания. [285] Горбунов Е. А. Схватка с Чёрным Драконом… С. 207–210.

Невзирая на провалы и неудачи, японская разведка продолжала забрасывать агентуру через советскую границу. Вот что сообщал начальник УНКВД по Хабаровскому краю комиссар госбезопасности 3-го ранга И. Ф. Никишов в НКВД СССР 22 августа 1939 года:

«В июле сего года в районе 63-го погранотряда при нелегальном переходе границы были задержаны японские агенты: Трофимов Василий Андреевич, 1912 года рождения, уроженец Еврейской автономной области, бежал в Маньчжурию в 1933 г.; Рогач Иван Ефимович, 1914 года рождения, уроженец Харбина; Хижин Леонид Алексеевич, 1916 года рождения, уроженец Благовещенска, родители которого в 1919 г. эмигрировали в Харбин, где Хижин воспитывался. Все трое сознались, что в апреле сего года были завербованы представителями японской военной миссии в Харбине в состав диверсионно-террористической группы, переброшены на нашу территорию с основными заданиями: совершить теракт против командарма Штерна, организовывать крушения воинских поездов и т. д. У одного террориста при задержании изъято оружие — револьвер-наган с боевыми патронами, 2 винтовки со 120 боепатронами. Руководителю группы Трофимову были даны три явки на нашей территории. Допрос продолжается в направлении вскрытия всех известных им японских агентов, переброшенных в СССР». [286] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Накануне. Книга 1. С. 58–59.

13 февраля 1940 года военным трибуналом 2-й Отдельной Краснознамённой армии Трофимов, Рогач и Хижин были приговорены к расстрелу. 12 июля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР заменила Рогачу и Хижину высшую меру наказания 10 годами лишения свободы. Хижин вскоре умер в местах заключения, а Рогач дожил до хрущёвской «реабилитации». Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 4 июня 1959 года дело по обвинению Трофимова, Рогача и Хижина было пересмотрено, их действия переквалифицированы на ст.84 УК РСФСР (незаконный въезд в СССР) и срок наказания всем троим определён в 3 года лишения свободы. [287] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. С.59.

Вот как комментирует это в своей книге Евгений Горбунов: «Не было японских шпионов, террористов и диверсантов. Были трое молодых ребят, которые перешли границу, чтобы посмотреть на свою Родину. Вот и посмотрели». [288] Г орбунов Е. А. Схватка с Чёрным Драконом… С.364.

И в самом деле! Как только сталинским опричникам могло придти в голову объявить японскими агентами трёх молодых людей, нелегально перешедших с оружием в руках границу со стороны оккупированной японцами Маньчжурии в самый разгар боёв на Халхин-Голе? Ведь ясно же, что ребята просто вышли погулять, ну и заблудились. С кем не бывает! А винтовки с наганом взяли не иначе, как от волков отстреливаться.

Интерес Японии к СССР не ограничивался сопредельными территориями. Так, когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились, офицеры из «Страны восходящего солнца» зачастили в Финляндию. Некоторые из них оставались там по 2–3 месяца, проходя стажировку в финской армии. [289] Документы внешней политики СССР. T.XVII. 1 января — 31 декабря 1934 г. М., 1971. С.802. Был назначен новый поверенный в делах Японии в Финляндии, «активная и, видимо, влиятельная фигура, двоюродный брат товарища (т. е. заместителя. — И. П.) министра иностранных дел и племянник председателя правления маньчжурской ж.д.» . [290] Там же. Если до этого на всю Прибалтику и Финляндию японцы обходились одним военным атташе с местом пребывания в Риге, то теперь в Хельсинки был направлен отдельный атташе. [291] Документы внешней политики СССР. T.XVII. С.802.