Максим Марголин - Холокост в Латвии. «Убить всех евреев!»

— Вы поговорите с ним, обергруппенфюрер, — продолжал Гиммлер, — даже если он попытается вам противодействовать, то вы все равно ликвидируйте всех евреев из рижского гетто и скажите ему, что это мой приказ, исходящий из программы фюрера!

Как понял Еккельн, и здесь имели место межведомственные дрязги и соперничество между ними и болванами из Восточного министерства этого напыщенного ничтожества Розенберга.

После окончательной победы рейха край будет колонизирован. Те из местных жителей, которые хорошо проявят себя на работе в пользу Германской империи, будут оставлены на месте и германизированы, а остальных выселят из Прибалтики в рейх, где они будут использоваться на самых тяжелых работах. Освободившиеся территории заселят немецкие колонисты.

Газета «Тевия» в № 133 за тот же 1941 год сформулировала эти же стратегические задачи в несколько ином ключе: «Национал-социализм, доверив нам полный чести труд земледельцев, продолжает в высшей форме немецкие традиции прошедших столетий…», а главный редактор этой газеты господин Ковалевскис призывал соотечественников «…видеть конкретные реальности во всей их яви и осознавать ту великую, простую истину, что… порядок новой Европы будет тем порядком, в котором придется жить и нашему народу».

Впрочем, когда Еккельн прибыл в Ригу и встретился с толстяком Лозе, тот вел себя как шелковый. И что никогда против «этого» он, Лозе, не возражал и с приказом рейхсфюрера совершенно согласен и что это его согласие сам Еккельн должен рассматривать как приказ.

Резиденция главнокомандующего силами СС и полиции Остланда размещалась в Риге, ставшей центром края. Еккельн занял здание бывшего латышского сейма. Ну и правильно, ведь при русских царях в этом монументальном сооружении в Старом городе располагалась главная квартира лифляндского немецкого дворянства. Здесь собирались потомки самых родовитых немецких семейств, столетиями управлявших этими территориями, еще со времен Тевтонского ордена привыкших держать в стальном кулаке всю местную сволочь. История снова поставила все на свои места.

Разместившись, обергруппенфюрер стал самым внимательным образом анализировать ситуацию. Настроение Еккельна после ознакомления с делами по его многотрудному ведомству осталось далеко не лучшим.

С одной стороны, налицо были успехи в борьбе со сталинскими бандитами и коммунистическим подпольем. Немногие группы большевиков умудрялись просуществовать более пары-тройки недель среди густой сети провокаторов и агентов гестапо, широко раскинутой по всей прибалтийской территории, и особенно в Риге. В безжалостной тайной войне, разворачивающейся сейчас в Остланде между постоянно забрасываемой агентурой НКВД и военной разведки русских и абвером и гестапо, успех пока был на стороне немцев.

С другой стороны, каким-то безобразным нарывом на теле Риги выглядело еврейское гетто. Еккельн был раздосадован слишком медленными темпами решения еврейского вопроса. Каратели Арайса, по его мнению, плохо справлялись со своей работой. Расстрелы проводились хаотично и неорганизованно. Самым большим недостатком были личные чувства убийц, которые они вкладывали в казни. Палачи трудились с фанатичным энтузиазмом. А он, этот самый энтузиазм, в таком деле совершенно неуместен. К чему он?

Евреи должны умереть, все до единого — это решение фюрера, продиктованное естественным чувством самосохранения немецкого народа. Или мы, или они. Трагедии восемнадцатого года, еврейского удара ножом в спину, не должно повториться. И всё с этим. Рейхсфюрер поставил перед ним, Фридрихом Еккельном, эту сложную задачу — ликвидировать рижское гетто с тем, чтобы использовать его освободившиеся площади как этап для «дальнейшей эвакуации европейского еврейства на восток». Акция должна быть проведена быстро, аккуратно и без дурацких эксцессов.

А здесь… Расстрелы в Бикерниекском лесу сопровождались постоянными пьянками расстреливателей, а разве меткость пьяного стрелка возрастает? Естественно, казни затягивались, потом приходилось устраивать это дурацкое добивание раненых прямо в могилах. К чему вся эта театральщина? Эти пьяные оргии и дебоши, мутные слушки о которых ползут по городу? Шеф эйнзатцгруппы «А» Шталеккер явно ослабил свое внимание к этой важной работе. Его, конечно, отчасти можно понять — он всеми помыслами направлен на Восток, к этому великому и блистательному городу на берегу Финского залива, к грандиозной столице русских царей и логову большевизма — ненавистному Ленинграду, на горле которого стягивается теперь безжалостная удавка. Шталеккер постепенно перемещал деятельность своих подчиненных все дальше и дальше на восток, но нельзя же совершенно забывать о том, что творится у тебя под носом. Что ж, для того сюда и направлен обергруппенфюрер СС, чтобы решать возникшие проблемы…

Сначала триста русских пленных рыли большие ямы. Место выбрали хорошее — Румбульский лес, на отшибе, неподалеку от железнодорожной станции Шкиротава. Там лесок, земля холмистая, песчаник. Копать легко. А то уже подмерзать начало ночами. И шоссе близко — прямая дорога от гетто. Еккельн привез с собой проверенных ребят — своих, немцев, штрафников, двенадцать человек. Они давно, еще на Украине, искупили свои грехи кровью, но не своей, а еврейской. И здесь не должны сплоховать. А вся местная сволочь будет на подхвате. Акцию назначили на 30 ноября.

«Допрос в действующей армии 22.01.1945

Станкевича Петра Ивановича.

В августе 1941 года я поступил на службу в Речную полицию города Риги (угол улиц Ханзас и Аусекля) и служил в ней до февраля 1942 года. Надо было заполнить анкету и иметь поручительство двух полицейских — в данном случае — Фрейманиса и Озолса. Явка всех полицейских 30 ноября 1941 года в 6.00 (вместе с капитаном Риксом — командиром, все 40 полицейских на трамвае до вокзала), а затем пешком до улицы Самарина, где в казармах собирались полицейские, оттуда пошли в гетто, где творилось нечто страшное — всюду разбросаны вещи, трупы, раздавалась беспорядочная стрельба; во время построения была сплошная стрельба — расстреливали всех тех, кто прятался, не хотел становиться в колонну. Помимо полицейских здесь были высшие чины, солдаты войск СС и сотрудники СД.

Среди построенных в колонну были все — женщины, мужчины, старики, дети, калеки и больные. Сзади колонны шли машины, в которые сажали тех, что шли по дороге и отставали. Стрелять не стреляли в городе, потому что смотрели все окружающие. После выхода за город, начиная от фабрики „Красный квадрат“ начали стрелять и кидать трупы в кюветы. Конвоируемое нами еврейское население несло различные вещи, везли на детских колясках детей. Им было сказано, что ведут в Саласпилс…»