Сергей Волков - 1918 год на Украине

Вся украинская затея была вообще смехотворна: страна и народ, которые в качестве национальных знаменитостей могли выставить лишь поплатившегося жизнью предателя и полуграмотного составителя народных песен, едва ли могут иметь притязание на самостоятельное культурное существование. Когда к этому еще добавляется отсутствие разработанного литературного языка, обязанность которого исполняет народный говор, дополняемый искусственно созданными словами иноземно-галицийского или польского происхождения, то подобные притязания и смешны, и жалки.

Малороссия, как и иные обширные, удаленные от правящего центра русские области, может стремиться к широкому местному самоуправлению, но для самостоятельной государственной жизни, немыслимой без самобытной цивилизации, она просто не имеет необходимых предпосылок. Результат иноземных интриг – сепаратизм Украины опирался в ее пределах лишь на демагогии нескольких десятков честолюбцев, мечтавших разыгрывать роль государственных деятелей и превратиться в важных сановников. Эти честолюбцы усиленно учились неведомому им дотоле языку, заимствуя недостающие, но необходимые в культурном обиходе слова где угодно, но только не в русском языке. При этом нередко происходили недоразумения, ибо говорившие на этом новоиспеченном языке друг друга не всегда понимали.

Среди усердствовавших в этом отношении управлений выделялось между прочим Министерство иностранных дел. Зайдя однажды по какому-то делу в это министерство, я прежде всего натолкнулся на дежурного чиновника, который, впрочем, оказался хорошенькой и сильно накрашенной девицей. На мой вопрос сия представительница прекрасного пола и, судя «по ее дородности», малороссийских галушек ответила мне на определенно польском языке. Директор департамента этого министерства соблаговолил говорить со мной по-русски, но при входе во время нашей беседы какого-то чиновника тотчас перешел на украинскую мову, с которой, по уходе чиновника, вновь перешел на русский язык, на котором он, очевидно, с детства только и говорил.

Почти одновременно с местным правительством в Киеве образовались и две крупные местные общественные организации, обе будто бы экономического характера, но в действительности деятельно занимавшиеся политикой. Одна из них – «Союз хлеборобов» – была первоначально тесно связана с гетманом; от нее формально получил Скоропадский гетманскую булаву. Лидеры этого союза были до мозга костей русские люди и ни о какой самостийной Украине слышать не хотели. Создали и поддерживали они фикцию германской власти в целях исключительно утилитарных. Крестьяне-собственники, входившие в множестве в состав союза, были ярыми врагами большевиков, так как опасались пуще огня поравнения их земли с деревенской беднотой. К украинскому вопросу они относились в массе безразлично. Во главе союза стоял винницкий уездный предводитель дворянства граф Д.Ф. Гейден, тем более тяготевший к Добровольческой армии, что он был женат на сестре одного из вождей этой армии – генерала А.М. Драгомирова. Не менее русским был и управляющий делами союза A.A. Зноско-Боровский, весьма толковый и знающий человек; он впоследствии умер на юге России от сыпного тифа.

Однако организованной силой, могущей с оружием в руках поддерживать гетманскую власть и охранять край от захвата большевиками, союз не обладал. Лишенные всякого вооружения, члены его, сколь бы они ни были многочисленны, для боевых действий не были пригодны. Между тем еще существовавшая в то время Австрийская империя продолжала лелеять химеру оторванной от России и присоединенной к империи Габсбургов Украины.

Австрией вооружались и снаряжались повстанческие банды, создаваемые хохломанами типа Винниченко и авантюристами типа Петлюры. Сила этих агитаторов зиждилась на тех по существу да и по форме большевистских лозунгах, которые для успешности комплектования этих банд провозглашали их вожди. Господствовал среди этих банд тот же дух наживы за счет чужого имущества, попросту говоря – грабежа, которым большевики опьяняли русский народ.

Едва прикрытый национальными сепаратистскими лозунгами, большевистский дух частей сказался при первом их столкновении с красной армией, в бой с которой они даже не хотели вступить.

Силы против этих по существу грабительских банд Союз хлеборобов не сумел или не мог создать.

Не большей силой обладал и другой образовавшийся в Киеве союз, сокращенно называвшийся протофисом (союз промышленности, торговли и финансов). Во главе этого союза был бывший член Государственной думы князь А.Д. Голицын, а состав его был пестрый. Союз преследовал преимущественно материальные интересы, а посему в политическом отношении готов был на всевозможные компромиссы, как с гетманом, так и с германцами. Добивался он, безразлично ценой каких уступок, лишь одного – охранения края от большевиков. Денежными средствами союз этот обладал несомненно в значительно большем количестве, нежели Союз хлеборобов, но расходовать их на общегосударственные надобности проявлял мало охоты. Зато в промышленной области он развил лихорадочную деятельность, что вполне соответствовало хотя в значительной степени искусственному, но все же наблюдавшемуся оживлению хозяйственной жизни края. Наряду с развитием разнообразных видов спекуляции нарождались многие новые виды производства и увеличивались существующие промышленные предприятия. Степень живучести этих начинаний на практике не удалось проверить. С захватом края большевиками все они погибли независимо от их солидности. Возникали они, во всяком случае, десятками, и число уставов, утвержденных гетманским правительством, весьма значительно. Замышлялись и грандиозные предприятия общего значения, как, например, использование днепровских порогов как огромной двигательной силы, которую предполагалось превратить в электрическую энергию.

Оживление предпринимательской деятельности на Украине приписывалось самостийниками приобретенной краем политической самостоятельности, которая ввиду этого в деловых, а в особенности в деляческих кругах Киева приобретала немалое количество сторонников.

По мере прибытия из большевизии остатков былых государственных и общественных деятелей в Киеве стали образовываться различные общерусские политические группировки. До сентября в Киеве было представлено лишь одно русское политическое течение, а именно крайне правое.

Группа представителей этого течения имела во главе небезызвестного одесского городского голову Пеликана, а в качестве главного вдохновителя присяжного поверенного Соколова. Находилась она в связи с герцогом Г. Лейхтенбергским, никакой самостоятельной Украины, конечно, не признавала и придерживалась определенно германской ориентации. Сосредоточены были ее усилия на образовании новой антибольшевистской армии, отдельной от Добровольческой, названной Южной. Затея эта до известной степени поощрялась немцами, предоставлявшими образуемой армии некоторое, в общем ничтожное количество вооружения, равно как некоторые денежные средства.