Ричард Пайпс - Коммунизм

Отцы церкви и позднее католические богословы придерживались прагматических взглядов на собственность. Согласно Св. Августину, общество без собственности возможно только в раю — в том самом «Золотом веке», который человечество утратило вследствие первородного греха. Учитывая несовершенство человека, собственность моральна, если ею пользуются мудро и в благотворительных целях. Католическая церковь не только не проповедовала бедность, но и отрекалась от тех, кто это делал, а иногда и преследовала их. Основатели протестантства, особенно Кальвин, считали богатство благом и знаком Божьей милости.

Однако представление о «Золотом веке» никогда не исчезало из сознания европейцев. Ранние мореплаватели пускались в свои путешествия, вдохновляемые не только поисками Эльдорадо и других мифических мест, где золото в изобилии рассыпано под ногами, как пыль, но также и стремлением найти острова, где расположен земной рай, — легенды о них жили в средневековой Европе. И когда они впервые высадились на Американском континенте и увидели обнаженных индейцев, они были убеждены, что поиски увенчались успехом: разве отсутствие чувства стыда не есть признак жизни до грехопадения? Если туземцы и в самом деле жили в раю, это значит, что они ничего не знают о собственности. По возвращении Колумб сообщил, что аборигены «простодушны» и «если их попросить, никогда не отказываются поделиться тем, что имеют; напротив, они приглашают любого воспользоваться этим». Он не был уверен, известна ли им частная собственность, но заметил: «Тем, что имеет один, пользуются все, особенно, это касается пищи».

Первые наивные впечатления вскоре уступили место более реалистичной оценке американских индейцев, успев, однако, породить утопическую литературу, ставшую с тех пор неотъемлемой частью западной мысли {2} 2 Поскольку мечта об обществе, не знающем собственности, характерна буквально для всех утопий, она могла возникнуть лишь там, где частная собственность преобладала: до недавнего времени это фактически были Европа и регионы, населенные европейцами. . Архетипическая Утопия Томаса Мора, описанная в вышедшей в 1516 году книге под этим названием, по мнению ряда ученых, черпала вдохновение в отчете о путешествии Колумба и других ранних землепроходцев. Далеко не столь благостное место, какое подразумевает современное значение слова «утопия», это было суровое и строго регламентированное сообщество, где все жители одевались одинаково и жили в одинаковых домах, где никто не имел права передвигаться без разрешения и где частные обсуждения общественных дел карались смертной казнью. Деньги были отменены, золото и серебро шли на изготовление ночных горшков. Общей темой последующих утопий, как и у Мора, было как отсутствие личного богатства, так и насилие сообщества над личностью в целом: и в теории, и на практике утопия означает подчинение личности власти, что вынуждает человека делать то, что он не хотел бы делать по собственной воле.

Тут следует отметить, что идеал «Золотого века» при отсутствии собственности является мифом — плодом мечты, а не достоянием памяти, — потому что историки, археологи и антропологи согласны между собой в том, что никогда не было такого места и времени, когда средства производства находились бы в общей собственности. Все живые существа, начиная с самых примитивных и кончая высоко развитыми, для своего выживания должны иметь доступ к пище, и для обеспечения этого доступа должны иметь право собственности на территорию обитания. В течение тысячелетий до того, как люди перешли к оседлому образу жизни для занятия земледелием и жили в основном охотой и собирательством, связанные родством группы утверждали свое исключительное право на территорию, прогоняя или убивая пришельцев. Притязания на собственность обострились после перехода к земледелию примерно десять тысяч лет назад, потому что обработка почвы это тяжкий труд, отнюдь не сразу приносящий плоды.

В древнейших цивилизациях, отстоящих от нашего времени на пять тысячелетий, — в Египте при фараонах и в Месопотамии — пахотная земля принадлежала дворцам и храмам. Древний Израиль это первая страна, в отношении которой мы имеем твердые свидетельства о частной собственности на землю. Господь в Ветхом Завете проклинает всякого, кто позволит себе передвинуть межевые камни («Проклят нарушающий межи ближнего своего», Второзаконие, 21:17), а в нескольких книгах Библии говорится о семьях и отдельных людях, имеющих в частной собственности землю и пастбища. Однако владение землей в древнем Израиле сдерживалось множеством религиозных и клановых ограничений. И лишь в классической Греции пахотная земля с древнейших времен находилась в частной собственности. Иными словами, нет никаких свидетельств, говорящих о том, что в каком-то, пусть самом далеком прошлом, были общества, не знавшие «пограничных столбов и ограждений» и не признававшие «моего» и «твоего».

Важнейшим вкладом в теорию социализма и коммунизма явились концепция природы человека, выдвинутая мыслителями Просвещения. На Западе традиционно считалось, что человеческое существо состоит из тела и души, сотворенных Создателем; люди верили, что душа наполнена идеями и ценностями, заложенными от рождения. Это был консервативный взгляд, поскольку он утверждал неизменность человеческой природы: она такая, какая есть, и такой останется всегда. Иными словами, если человеку свойственно стяжательство, таковым он и останется.

Этому предположению бросил вызов английский философ Джон Локк; в своем «Опыте о постижении человека» (1690) он отрицал существование «врожденных идей». По Локку, ум (или душа) при рождении представляет собой чистый лист бумаги: все идеи и ценности проистекают из чувственного опыта. Эта теория подразумевает, что человеческая природа податлива, а не постоянна, а потому людей можно формировать в той мере, в какой их природная доброта — философы признавали ее как нечто само собой разумеющееся, — способна преодолевать эгоизм. Французский мыслитель восемнадцатого века Клод Адриан Гельвеции сделал подразумеваемое явным, доказывая, что правильное воспитание и законодательство не только дадут возможность, но и вынудят людей достичь полной добродетели. Эта крайне сомнительная психологическая теория стала общим наследием либерализма, социализма и коммунизма, которые в разной степени полагаются на воспитание и/или насилие для достижения своих соответствующих целей. В некоторых отношениях коммунистическое государство, созданное Лениным в России в ноябре 1917 года, было грандиозным экспериментом общественного воспитания, предпринятым по модели Гельвеция с целью формирования совершенно нового типа человека, избавленного от пороков, в том числе и приобретательства.