Кристофер Добсон - Правда о «Вильгельме Густлофе»

Цан взобрался на последний из плотов, которые находились в поле его зрения. Плот удерживали двое моряков, они кричали, чтобы он помог им. Цан лег на живот и схватил короткий канат. В этот момент налетела новая волна и смыла их всех в море.

С мыслью о том, что тонущий корабль наверняка потянет его за собой, Цан начал погружаться под воду. Но спасательный жилет удержал его на поверхности, и, отдышавшись, он увидел невдалеке еще один плот.

По маленькой веревочной лесенке ему удалось вскарабкаться на него, и с плота он увидел сотни голов, которые то погружались, то выныривали в штормовом море. Он также заметил не менее двадцати плотов, которые плавали близко друг от друга. Все они были пустыми. Стремясь как можно дальше отплыть от «Густлофа», он перепрыгивал из одного плота в другой, пока в пятом или шестом из них в изнеможении не опустился на его дно.

А сзади, образуя бурлящий водоворот, погружался на мелководье Балтийского моря «Вильгельм Густлоф».

Оставшиеся в живых с ужасом наблюдали эту сцену. Казалось, что здесь в форме мелодрамы проигрывалась финальная сцена краха нацистского режима. Когда «Густлоф» пошел на дно, взорвалось котельное помещение, вдруг вновь заработал генератор и осветил корабль.

Эбби фон Майдель наблюдала за этим спектаклем из спасательной лодки: «Казалось, на корабле загорелись все лампы. Лайнер полностью осветился, и над водой загудела его сирена».

Фрау Кнуст вспоминает, как сидела, наполовину замерзшая, в лодке со своим мужем, и смотрела на корабль. «Никогда не забуду чистого, громкого звука сирены, прозвучавшей, когда погружался в волны ярко освещенный “Густлоф”. Я отчетливо помню, как люди, все еще находившиеся на борту лайнера, карабкались на его поручни. В море повсюду вокруг нас плавали пассажиры корабля, многие из них, уже обессиленные, безжизненно качались на волнах. Как сейчас вижу руки тех, кто хватался за нашу лодку. Но она была и без того уже переполнена, мы больше никого не могли взять».

Вальтер Кнуст тоже был очевидцем того, как ударилась о поверхность моря корабельная труба. Когда она легла на волны, раздался звук, похожий на рев. Это было ужасно.

«Вильгельму Густлофу» потребовалось около семидесяти минут, чтобы уйти на дно. Теперь вода стала братской могилой для людей, боровшихся за свою жизнь. Лишь немногие выжили. Холод, волны, темнота, отчаяние — все это привело к тому, что спаслись лишь немногие: самые стойкие и те, кому просто повезло.

Во время атаки «С-13» находилась в позиционном положении, то есть из воды была видна лишь рубка. Опасаясь ответной атаки со стороны кораблей конвоя, Маринеско покинул рубку, как только увидел, что «Вильгельм Густлоф» стал тонуть. Он приказал начать срочное погружение и оказался в сомнительной безопасности на мелководье. Страх распространился по лодке. Каждое мгновение моряки ожидали разрыва глубинных бомб. Экипаж знал, что у них очень ограниченные возможности для маневрирования. Подводникам было также известно, что торпеда с надписью «За Сталина» зависла во втором торпедном аппарате и при любом сотрясении могла взорваться. В то время как «С-13» уходила в глубину, акустик Шнапцев через наушники стал свидетелем агонии «Густлофа». Со звуком, напоминающим стон, прогибались и разрывались переборки, не выдерживавшие напора воды.

Но не эти звуки интересовали его. Он прислушивался к шуму, приближавшихся винтов кораблей. Опасность, возникшую в торпедном аппарате, заметил старшина 1-й статьи Владимир Курочкин. Статный, бородатый командир отделения торпедистов славился своей необычайной силой и несметным запасом ругательств. Он рассказал Геманову, как он удивился, когда из аппаратов вышли лишь три торпеды. «Я дернул за рукоятку второго аппарата. Разумеется, я знал, как торпеды приводятся в действие. Мне стало ясно, что торпеда готова к взрыву. Ее мотор заработал, пропеллеры начали вращаться. Мне вдруг стало жарко, так как я понял, что при малейшем сотрясении сработает детонатор. К счастью, автомат-коробка не сработала и мотор остановился». Ему удалось закрыть внешние створки торпедного аппарата, поставив его на предохранитель.

«С-13» неслыханно повезло. Так как единственный корабль сопровождения миноносец «Леве» был занят спасением пассажиров лайнера, прошло достаточно много времени, прежде чем были сброшены первые глубинные бомбы. К тому времени торпеда «За Сталина» была уже обезврежена.

Через четыре часа после выхода «Вильгельма Густлофа» из Готенхафена тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» водоизмещением 10 000 тонн поднял якорь и взял курс на Киль. Покидая операционную зону восточной части Балтийского моря, он вез на борту военное имущество, 1377 беженцев и 152 портовых рабочих.

После полудня он встретился в открытом море со своим конвойным кораблем, миноносцем «Т-36» под командованием капитан-лейтенанта Роберта Херинга, и полным ходом последовал за ним. На борту «Т-36» находились детали машин, предметы снабжения и 250 беженцев.

Оба боевых корабля прошли в 20.00 северную оконечность Померании и взяли курс на запад. Через сорок пять минут сигнальщик с «Т-36» доложил, что видит сигналы бедствия какого-то корабля, а чуть позднее дежурный радист вручил капитану сообщение о сигнале «SOS» с «Густлофа».

Капитан 1-го ранга Хенигст, командир «Хиппера», приказал миноносцу «Т-36» идти полным ходом к месту катастрофы. На своем более медленном корабле он также последовал туда. Капитан «Т-36» приказал команде занять места по боевому расписанию и подготовить спасательные лодки к спуску на воду. Примерно через час был обнаружен сильно накренившийся и медленно уходивший на дно «Густлоф». Напрасно пытался капитан-лейтенант Херинг установить контакт с лайнером, пытаясь при этом найти наилучшую возможность подойти к нему бортом.

Очень скоро выяснилось, что при таком маневре находившиеся в воде люди будут раздавлены.

Поэтому он решил поставить свой корабль в сотне метров от лайнера. Он только успел закончить маневр и остановить машины, как услышал дикий рев сирен на «Густлофе», после чего тот затонул.

Херинг приказал приготовить веревочные лестницы. Матросы закрепили их по бортам и пытались таким образом вытащить потерпевших бедствие. Для спасения людей на воду были также спущены лодки.

Несколько других кораблей уже были на подходе. Если бы «Густлоф» затонул позднее, можно было бы спасти намного больше пассажиров. Но к моменту гибели судна шансы на выживание были незначительными даже у тех, кому удалось найти место на плотах и в лодках. Для тех, кто находился в воде среди льдин, они были практически равны нулю.

Многие сразу умерли от шока, вызванного холодом. Другие погибли, борясь за место в лодках. Люди были готовы драться друг с другом, чтобы спастись. Вооруженные мужчины открывали огонь по плававшим людям, которые, хватаясь за борта переполненных лодок, грозили их перевернуть.