Александр Снисаренко - Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Еще одним типом транспортного судна у арабов бы­ли двадцативесельные транспортные ушари для раз­грузки или погрузки стоящих на рейде кораблей, не способных подойти к берегу из-за своей осадки. (Так поступали когда-то и римляне в устье Тибра.) Здесь есть одна деталь, заслуживающая внимания. По сви­детельствам арабских источников, большие лодки, осу­ществлявшие грузовые операции на Ниле, тоже назы­вались ушари. Возможно, это слово хранит отголосок имени одного из верховных божеств египтян, покровите­ля мореходов Усира (греческого Осириса). С древней­ших, еще доисламских времен, в арабском лексиконе существовало слово «ушр», обозначавшее десятую часть стоимости всего товара, уплачивавшуюся порто­вым таможенникам. В ней нетрудно разглядеть деся­тину, жертвовавшуюся всеми мореходами древности, без различия национальности, богам. В данном случае, по-видимому,- Усиру. И тогда нильские ушари могут иметь какое-то отношение к «солнечным ладьям» фа­раонов, деградировавшим точно так же, как погре­бальные ладьи - тоже некогда священные, но потом превратившиеся в бариджи. Оба эти типа были чисто гребными - особенность, арабам непривычная. Тип движителя диктовался здесь главной функцией, требо­вавшей полной независимости от капризов ветров и те­чений.

Чаще всего к услугам ушари прибегали тяжелые трехпалубные куркуры, в коих совсем нетрудно при­знать античный керкур. Они сплошь и рядом исполь­зовались как грузовые суда в составе военных эскадр.

К разряду транспортно-грузовых относилась и хам-маля - плавучая мастерская для ремонта кораблей, снабженная всем необходимым. На ней были обору­дованы каюты для разного рода специалистов по судо­ремонту и кладовки для хранения оружия и воинской амуниции. Хаммаля была, так сказать, «скорой по­мощью» военному флоту.

На мелководье и на ре­ках грузовые операции осу­ществляли балямы - пло­скодонные парусники, снаб­женные веслами. Величи­на их трюмов была поистине устрашающей.

Посыльную, дозорную и разведывательную службу несли уже упоминавшиеся шайти, самбуки и легкие, чрезвычайно маневренные заруки (завраки), скверно, однако, переносившие даже слабое волнение на море. После завоевания арабами Пиренейского полуострова компанию им составил ка­риб, почти незаметный на во­де. Снабдили ли арабы этот бывший караб еще и пару­сом - вопрос спорный, хотя такая операция и не требует радикального изменения кон­струкции корпуса или дни­ща: в этой корзине, обтяну­той верблюжьими кожами, ее изобретатели на одной из днищевых балок - киле или параллельных ему киль­сонах - устраивали вполне надежный степс - башмак, где крепится мачта.

Кроме шайти, самбука и зарука к военным нуждам были приспособлены и некоторые другие типы дау. Среди них особенно выделяются полуторамачтовая ба­галла и двух-трехмачтовая гханья.

Багалла (багла) была в южных морях кораблем-универсалом. На ней выходили к месту промысла ры­баки, на ней транспортировали рыбу и прочие товары до места продажи (подобно тому, как верблюд стал для людей Востока «крестником» караба, так и здесь основ­ная функция дала название судну: «багл» - мул), на ней перевозили пассажиров и отправлялись в военные походы или пиратские рейды. В зависимости от назна­чения багалла могла иметь водоизмещение от ста до четырехсот тонн, неизменными оставались лишь креп­кий корпус, связанный круглыми шпангоутами, крутой форштевень, достигавший трети длины всего судна, высокая транцевая корма и, разумеется, парусное во­оружение, характерное для дау.

Гханья же с самого начала конструировалась за­падными арабами как скоростное пиратское и военное судно, сравнимое с дромоном. Может быть, как раз поэ­тому в Средиземном море она стала прототипом первых арабских фрахтовых парусников, умевших постоять за себя. В связи с этим корпус гханьи претерпел различ­ные изменения, но высокая корма оставалась в не­прикосновенности. И сохранилась быстроходность. Первоначально гханья - это длинное и стройное суд­но с тремя мачтами, несущими паруса дау и распо­ложенными каждая по-своему (кажется, единственный случай в истории судостроения): грот-мачта имела традиционный для дау наклон вперед, бонавентур-мачта (второй грот) - назад, а бизань крепилась вертикально. С таким «сарацинским» кораблем, при­надлежавшим Саладдину, повстречался в 1191 году Ричард Львиное Сердце в Третьем крестовом походе к берегам Палестины. Длина корпуса гханьи по ва­терлинии достигала двадцати с половиной метров, на пять метров превышая длину киля, а общая длина - тридцати. Ширина в среднем составляла пять с поло­виной метров. Облегченная конструкция и сравнитель­но низкая высота борта (метра три) обеспечивали маленькую осадку - от двух до двух с половиной метров. Двухмачтовые гханьи того времени неизвест­ны, их расцвет пришелся на середину XVIII века и все еще продолжается. Возможно, однако, что гханьи времени арабо-византийского противостояния мало от­личались от этих поздних модификаций, и обе их мач­ты имели семиградусный наклон вперед, а площадь парусности достигала трехсот квадратных метров.

Описание всех типов и разновидностей арабских судов могло бы вызвать легкое головокружение: их свыше полусотни, ибо достаточно было изменить ка­кую-то одну деталь (например, при постройке на другой верфи, со своими традициями и канонами) - и поя­влялось судно нового типа. Однако уже и из сказанного понятно, что византийцы получили на море достойного соперника. Как, впрочем, и арабы.

Пример арабов, объединивших под знаменем единой веры ко­лоссальные территории, был свеж, ярок и заразителен. На завоевание Европы ринулись христиане, чья религия в 394 году была про­возглашена Феодосием «единственной и истинной» для всей Римской империи.

К исходу X века языческими оставались лишь мелкие княжества между Эльбой и Шпрее на западе, Западной Двиной на восто­ке, Карпатами на юге и побережьем Балтики на севере. Христианство окрепло настоль­ко, что вскоре могло уже позволить себе крестовые походы против арабов.

Две веры, два мира противостояли друг другу на Ближнем Востоке и в Западной Европе. Роль гегемонов в первом приняли на себя арабы, во втором - не Византия, как можно было бы ожидать, а недавно еще никому неведомые норманны.

Норманны шли по следам ирландцев.