С Мельгунов - Гражданская Война в освещении П Н Милюкова

Для еще большей отчетливости П. Н. Милюков на первых страницах указывает и причины неудачи антибольшевицкого, "в частности белого и еще более в частности реакционного движения". Первая причина - в тот период, когда движение еще было едино, "оно не было своевременно" и в достаточной "степени поддержано союзниками". "В этот период - добавляет автор отношение {16} населения к борьбе еще не играло решающей роли, ибо спор мог быть решен силой даже и при пассивности населения".

В следующем периоде "все ярче выступает действие нового фактора: сперва равнодушного, а потом и враждебного отношения населения к антибольшевицкому движению". Как однако помирить столь категорическое суждение с тем несомненным фактом, что именно в эти годы развилось широко повстанческое и антибольшевицкое крестьянское движение? Очевидно, это не может быть отнесено только к "белому" движению в узком смысле слова.

Третья причина - усиление реакционного элемента в "белой" армии.

Четвертая - отрицательное отношение белых армий к национальным вопросам.

Пятая - "недостаточно искусное военное руководство".

Можно указать много и других причин, обусловивших неудачу антибольшевицкого движения. Я лично считаю одной из важнейших то обстоятельство, что большевики могли пользоваться всеми преимуществами (психологическими, техническими, материальными) своего нахождения в центре в то время, как антибольшевицкое вооруженное движение образовалось на окраинах и должно было создавать заново весь правительственный и техническо-военный аппарат. Население этих окраин к тому же не ощущало в достаточной мере гнета большевицкого ярма и легче поддавалось коммунистической демагогии. Разбушевавшуюся стихию народных страстей не так легко было вообще ввести в русло какой бы то ни было государственной жизни. П. Н. Милюков почти игнорирует последнее обстоятельство - как бы неизбежное последствие разыгравшейся революционной бури: даже о движении Махно он говорит вскользь, всего лишь в нескольких строках.

Надо сказать, что в книге Милюкова поражает совершенно исключительно неравномерное распределение частей.

{17} Второстепенным событиям на Дальнем Востоке в период после-Колчаковской, т. е. в момент уже ликвидации в Сибири гражданской войны - так сказать эпилогу - посвящается 21/2 листа, а Сибири при Колчаке всего 2 листа. Основному моменту в гражданской войне - и с точки зрения самого историка, который омский переворот 18 ноября 1918 г. считает поворотным пунктом - периоду Уфимского совещания и Директории отводится едва ли 1/2 страницы. Не больше посвящено деятельности Политического Совещания в Париже. Только несколько страниц отдает историк рассказу обо всех общественных течениях и противобольшевицких действиях в первую половину восемнадцатого года. В истории "антибольшевицкого движения" историк не считает нужным назвать даже имен Канегиссера и Каплан (самые акты покушения на Урицкого и Ленина упомянуты в одной строке в главе о терроре в первом томе). Нельзя в истории промолчать о московском восстании левых с. - р. летом 1918 г., как это делает Милюков. Не знаю, упомянуто ли где либо об убийстве Мирбаха, но во всяком случае старательно обойден П. Н. Милюковым вопрос о поддержке, которую фактически оказывали немцы большевицкой власти после брест-литовского мира. Вскользь упомянув о важном для характеристики общественных позиций Ясском совещании в ноябре 1918 г., П. Н. Милюков обходит молчанием все южнорусские переговоры существовавших политических группировок. Деятельность савинковских организаций на польско-русском фронте даже не упомянута и т. д.

Таких пропусков много. И, быть может, из этих умолчаний вытекают и некоторые неясности в изложении П. Н. Милюкова.

Итак, первый период борьбы с большевиками П. Н. Милюков характеризует, как период борьбы "общим фронтом". Дело в изображении Милюкова рисуется таким образом: "К попытке Москвы оказать вооруженное сопротивление {18} перевороту большевиков массы не примкнули. В Москве сражались за русскую государственность пять тысяч юнкеров, студентов и прапорщиков. Солдаты и рабочие были на стороне большевиков, а городское мещанство не выставило никакой национальной гвардии на помощь сражавшимся. Социалистическая дума вела себя почти нейтрально (курс. мой). Это был зловещий прогноз того, что будет с антибольшевицким движением в дальнейшем. Однако, победа большевиков и первые же их действия образумили расколовшихся противников. Разрозненные части антибольшевицкого фронта, не сумели объединиться вовремя, пытались сойтись после поражения для совместной борьбы. Это единение, довольно непрочное, длилось в течение года после большевицкого переворота".

Автор отсылает читателя к своей "Истории революции", где можно найти более подробное изложение событий и настроений этого времени. Изложение октябрьских дней в "Истории" П. Н. Милюкова может вызвать ряд возражений (некоторые замечания мною были сделаны, напр., в отзыве, напечатанном в "На Чужой Стороне"). Однако, в этой "Истории" нет категорического заявления, что "социалистическая дума (в Москве) вела себя почти нейтрально". Это не соответствует действительности, и трудно сказать, на основании каких данных П. Н. Милюков изменил свою точку зрения. "Социалистическая" дума не была однородна. И поскольку речь шла о главенствующей роли партии с.- р., то скорее другое надо поставить в вину лидерам партии: были попытки вести борьбу только под своим партийным флагом "революционной демократии", чуждой в значительной степени вооруженной силе, которую можно было противопоставить Военно-Революционному Комитету. В первоначальном бездействии виновата была не столько нейтральная позиция большинства социалистической думы, сколько уклончивое поведение представителя военного штаба, полк. Рябцова, за свой страх ведшего переговоры с Военно-Рев. Комитетом. Это вызывало {19} возмущение среди офицерства и молодежи и даже обвинение в провокации (Кое-какие данные для этой поры автор мог бы найти в книге бывш. с. - р. Вознесенского "Москва в 1917 г.". Издана она в 1927 г., но часть ее раньше печаталась в "Былом".).

В выходящей книге "Н. В. Чайковский в годы гражданской войны" (см. у нас на стр.; ldn-knigi) я более или менее подробно останавливаюсь на позиции "революционной демократии" в период октябрьского переворота и последующих месяцев подготовки к защите Учредительного Собрания. Во избежание повторения я должен отослать читателя к этой книге. На основании имеющегося материала, опубликованного до выхода второго исследования П. Н. Милюкова, мне кажется, можно установить два положения. В октябрьские дни антибольшевицкое движение никаким единством не отмечено, в общем двойственная позиция революционной демократии сталкивалась с беззаботной уверенностью неизбежного скорого конца большевизма со стороны другой группы - и прежде всего военных. Таково первое положение. Во-вторых, никакого общего антибольшевицкого фронта непосредственно после октябрьского переворота не установилось - во всяком случае, об общей тактике приходится говорить с очень значительными оговорками.