Геннадий Мельников - В страну Восточную придя

И на все эти вопросы старый Ли Хунчжан вынужден был отвечать: русские, русские, русские...

- Нуцай Дуань знает, что такое строительство железной дороги, хотя бы на примере английских и германских в Южном Китае. Строительство железной дороги означает захват громадной полосы земли вдоль дороги, и совершенно бесплатно; вызванных этим волнений среди местного населения; наводнения трассы дороги множеством наглых и бесцеремонных белых дьяволов; появление чужеземных войск и полиции для охраны их; исключение полосы отвода дороги из нашей юрисдикции и установленне там законов государства красноголовых червей. То есть фактическое расчленение Срединного государства, захват нашей территории с нашего же разрешения. Они будут пользоваться трудом нашего населения, грабить богатства наших недр, устанавливать свои законы, введут свои войска, будут обманывать и обирать народ... И за что?

- Но русские обязались оборонять нас за все это от всех других варваров, - воскликнул Ли Хунчжан, обиженный, что его дипломатическая победа не оценена по достоинству, а наоборот, подвергается беспощадной критике.

- Ах, оборонять, - не выдержал молчавший до сих пор Жун Лу. - Свои армии им сюда подтянуть не удастся, слишком далеко. А если и удастся, то это будет самым ужасным, что только можно придумать. Добровольная оккупация какой позор дня Поднебесной империи! Если они расположат свои войска на нашей территории, то мы не будем властны в своих землях, лишимся собираемых налогов, а народ станет дерзким и непослушным...

Он перечислял все мыслимые и немыслимые беды, ожидающие Поднебесную от дипломатического успеха Ли Хунчжана, а Жун Мэй видела, что императрица успокоена тем, что, пусть и с помощью русских солдат, но она защищена, ей не придется бежать и прятаться от японцев или каких других варваров.

Потом злобное бормотание сановников и лоскутки улавливаемых ею мыслей императрицы слились в ровное, успокаивающее жужжание толстого с коричневым брюшком мохнатого шмеля, изображение их дергающихся фигур подернулось туманом, словно она смотрела сквозь запотевшее стекло, дрогнуло, плавно накренилось и потихонечку поплыло. Жун Мэй покрепче ухватилась за кресло императрицы, махнула на них всех рукой и стремительно помчалась к своему милому, веселому, пушистому, с ровными белыми зубками, блестящими любопытными глазками, крепкими лапками и гладкой красной шерсткой лисенку. Они чрезвычайно соскучились друг по другу, да и наступила пора занятий. Сейчас Жун Мэй обучала сына запахам и вкусам. Осень, время уборки урожая, и они лакомились плодами земли от северной Маньчжурии до южной Юньнани и от Шаньдуна на востоке до Тибета на западе.

И, кроме того, ей нужно было пересказать все, что она видела и слышала, старому мудрому хэшану Яню. Он ждет ее известий, он внимательно выслушает ее, он просит подробно описывать все, что она читает в мыслях импратрицы, слышит из уст сановников, видит на их лицах, узнает из сплетен и пересудов дворцовой челяди. Проницательный хэшан Янь видит всю опасность безмозглых и рискованных решений, принимаемых этими злобными пауками, именуемыми Верховным императорским советом, и только он один знает, как можно противостоять им.

Ждут ужасные беды

погрязших в пучине разврата.

Сколько людей не обманывай,

всегда наступит расплата. 1

I. Развеянные чары, стр. 396. Пер.И. Смирнова.

МЕДНИКОВ. ПРИМОРСКАЯ ОБЛАСТЬ.

Два дня Андрей Медников ходил как в угаре. Боялся. Из Никольского приехал полицейский пристав, днями долго рыскал по рощице, вынюхивал, высматривал, а вечерами вызывал к себе в опустевший домик Кирилловича землекопов по одному и подолгу беседовал. Дошла очередь и до Андрея.

Пристав был вежлив, - Садись и рассказывай.

- Чего? - решил стоять насмерть Андрей.

- Все и с самого начала.

- Когда родился, что ли?

- Для протокола пригодится и это.

- Метрика у хозяина, - хмуро отвел глаза Андрей.

- Куда ушел Буяный? - внезапно спросил пристав.

- Увели его сперва в полицию, а потом в тюрьму на Корейской улице об прошлом годе, солдатушки.

- Хитришь, ты знаешь куда. Твои рваные бахилы со стоптанными подметками оставляют заметный след. Вот я сейчас покажу гипсовый слепок из рощицы, а затем полюбуемся твоими отпечатками, - пристав вытащил из-под стола какой-то грязно-белый камень с торчащими из него прутками и принялся тыкать его под нос Андрею.

- Чего это? -отпрянул Андрей. - Я такого никогда не видывал.

- Пойдем во двор, - пристав крепко ухватил Андрея за рукав и потащил к двери.

На улице у скобы, об которую терли ноги, соскребая грязь, чтобы в дом не тащить, пристав указал на влажную жирную землю.

- Ступи ногой!

Андрей ступил.

- Да крепче, - прикрикнул пристав.

Андрей, не понимая, чего от него хотят, оперся на ногу всей своей тяжестью.

- Отойди, - скомандовал пристав, присел над следом и внимательно его оглядел.

- Ах, каналья, - вдруг выругался он, - хитришь, сволочь. Ты правой ступи!

Опорки Андрей были худые, протекали и расквашивались, доставляя ему много хлопот, и как раз вчера он на старые подошвы набил новые из толстой кожи. И подковки приладил, чем очень гордился. Этим днем они его не подвели.

Бегло взглянув на след правой ноги, пристав взъярился.

- А ну, снимай их, - скомандовал он.

- Нету такого закону, - не послушался Андрей, - чтобы босиком ходить. Или меняться станете? - кивнул он на блестящие сапоги пристава, надраенные, тупоносые, хромовые голенища гармошечкой.

Тот уже понял бесполезность своего требования и решил испытать Андрея с другой стороны.

- Ты куда в ту ночь ходил?

- В каку?

- В позапрошлу, - передразнил его пристав.

- Дак дрых я, уставши.

- Нет, ходил, ходил, люди видели.

- Не зна..., по нужде может...

Неудача с отпечатками обуви подорвала уверенность пристава в выстроенной версии, да и сведения, добытые хитроумными расспросами боявшихся власти мужиков были, видимо, расплывчаты и туманны, так что он махнул рукой, - Пошел вон...

Андрей тому и рад был.

Но назавтра с железки его выперли. Благо корейцев и китайцев на дорогу много нанялось. И деньги тот час рассчитаться нашлись.

Огорчился Андрей, но и обрадовался. Подальше от греха. Сразу он в Никольские подался и вола купил. Довольно заморенного, правда, но мужик-малоросс присоветовал, бери, мол, по свежей траве быстро отъестся, кости, шкура есть и молод еще.

Так, гордый покупкой, вошел он в Ивановку.

Прошлый год Медниковы не то, что пробедствали - землю отдали корейцам-половинщикам, а сами дом достроили, огородом, садом, пасекой занимались, словом, испугом отделались. Да и деньжат немного скопили, сдав ячмень в интендантство. Купили они вола, да второго Андрей привел, опять пахать можно, чем они сразу и занялись. Но Андрей, пожив в новой избе с недельку, в город засобирался.