Геннадий Мельников - В страну Восточную придя

В субботу, отработав, как обычно вместе с Лю на уборке в миссии, Ватацубаси кружным путем вернулся в свою комнату, плотно поел и крепко уснул. Собою он владел и пугать возможными неприятностями не собирался.

В полночь господин полковник Шиба разбудил его. Он быстро встал, умылся, поел и вскоре к нему зашел Итиро Кэбура сообщить, что гости русского посланника разошлись. Ватацубаси и полковник Шиба еще раз обсудили все варианты действий на непредвиденные случаи и, сопровождаемые Итиро, отправились к фанзе китайца Лю.

Итиро Кэбура поднял спавшего Лю и велел ему проводить на крышу и помочь перебраться на конюшню русской миссии господина Ватацубаси. Хотя китаец Лю и давно ожидал чего-то подобного, знал, что за украденный у русских рис и вино ему придется заплатить высокую цену, но руки и ноги ему едва повиновались. Освещенное жалким желтым огоньком масляной плошки его лицо, мокрое от пота, умоляюще тряслось. Предчувствие самого ужасного томило его.

- Генерал, не ходи, - просил он, - я чувствую худо, не ходи...

Итиро дернул его за руку, - Молчи, - и пригрозил револьвером.

С крыши фанзы Ватацубаси качнулся вперед, поймал руками остро затесанные бревна частокола, подтянулся и перебросил ногу на крышу конюшни. Внизу всхрапнул, переступил и тяжело оперся о стену проснувшийся конь. Ватацубаси затаился. Не менее минуты он провел на крыше здания, вслушиваясь в темноту, потом, низко пригнувшись, спрыгнул вниз, в проход между конюшней и сараем. Конь еще раз всхрапнул. Все расстояние от конюшни до садика, от клумбы к клумбе и до четвертого окна от угла здания миссии были им неоднократно промеряны шагами и обостренно точно лежали в памяти. Лишь тихонько похрустывал песок под ногами, да били по лицу глянцевитые крупные листья магнолий. Но вот и нужное окно на смутно белеющей стене посольского особняка. Притаившись, он еще пару минут посидел в кустах, поднялся, отодвинул рукой чуть шуршащий полог противомоскитной сетки и заглянул в комнату. Было темно, тихо, тревожно и таинственно. Он стал коленями на подоконник, вынул из кармана платок и обтер подошвы сандалий, чтобы не оставлять на полу влажной земли. Тихонечко опустился в кабинет и замер.

Вдруг в ночной тиши спящего дома раздались шаги и голос русского посланника спросил, - Не спишь, Тарас?

- Никак нет, господин граф, - ответил дежуривший на крыльце у открытых дверей дома казак.

Шаги раздались ближе, дверь из канцелярии в кабинет распахнулась и на повторе с канделябром о три свечи показался посланник граф Кассини.

Ватацубаси едва успел присесть за письменный стол, стоявший у правой стены, боком к окну.

Посланник сделал три нетвердых шага от двери к столу, поставил на него канделябр и обернулся к сейфу.

Замерев, Ватацубаси выглядывал из-за угла столешницы, моля богов не мешать, увести русского посланника и не позволить ему позвать для какой-нибудь надобности в кабинет казака, иначе непременно его обнаружат.

Но посланник потыкал, не попадая, в скважину ключом, негромко щелкнул замок и дверь сейфа медленно отворилась. Граф вынул левой рукой из кармана синего атласного халата сверток бумаг и положил их на среднюю полку. Потом закрыл сейф, сунул ключ в карман, взял канделябр, повернулся, освещая и осматривая кабинет, и вышел, тихо прикрыв дверь. На этот раз он не сказал казаку ни слова, прошел к себе и было слышно, как там глухо стукнули три двери и скрипели половицы.

Дом опять погрузился в сонную тишину. Затаив дыхание, Ватацубаси слушал и слушал, потом начал считать про себя, решив, что счета до пятидесяти будет достаточно, казака сморит сон. Досчитал, выдохнул воздух, настраиваясь на первое движение, но передумал и еще раз досчитал до пятидесяти.

В доме было тихо и сонно.

Крадучись, чтобы не скрипнули половицы, он подошел к сейфу, ласково погладил его, уговаривая не противиться, в полной темноте нащупал отверстие замка, тихонечко вставил ключ, замер, прислушиваясь, но все было спокойно.

Нежно, осторожно, крадучись, боясь громко щелкнуть ригелем, он повернул ключ и потянул на себя ручку. Сейф открылся!

При свете канделябра русского посланника Ватацубаси видел, что бумаг в сейфе немного, поэтому решил не рисковать, роясь при свете электрического фонаря в документах, взял стопку с верхней полки и положил в первый карман сумки, затем взял бумаги со следующей полки и положил во второй карман. На нижней полке лежала толстая книга. Нужна ли она? Но тут же вспомнил, что это может быть книга шифров и тоже положил ее в сумку.

Прищемляя дверцей левую руку, чтобы не раздался лязг металла, он закрыл сейф, повернул ключ и почувствовал, как тяжелый ригель стал на место.

Дело сделано!

Он прокрался к окну, еще раз замер и услышал, как на крыльце казак Тарас свистит во сне носом.

Спи спокойно, дубина стоеросовая, - пожелал ему Ватацубаси и нырнул в сад.

Среди малозначительных бумаг в сейфе русского посланника был обнаружен и явно представляющий интерес исполненный на французском, дипломатическом языке документ, который был перефотографирован, наскоро переведен на японский и срочно доставлен в Токио, в Политический отдел Гай-му-шо, где на него набросились эксперты. Тщательно, усердно изучив его, они пришли к выводу, что документ, представленный в копии, нельзя считать присланной в Пекин русским МИД копией текста договора между Россией и Китаем, на что указывает отсутствие заключительной части - подписи, даты и иных реквизитов; в вводной части не названы поименно представители китайской стороны, тогда как с русской назван Кассини; сам текст договора не разбит на статьи и в нем имеется целый ряд невозможных для подобного рода документов стилистических погрешностей.

С другой стороны, украденный документ представлял значительный интерес, так как, без сомнения, в полной мере отражал размеры аппетитов России и, вполне возможно, полностью включал в себя статьи договора, на котором настаивала Россия.

В этом документе говорилось следующее. Китай представляет России право на постройку железной дороги от одной из станций Сибирской магистрали на Айгунь-Цицикар-Бодунэ-Гирин и от Владивостока до Ханьчуня и далее на Гирин, и на их эксплуатацию в течении тридцати лет, после чего они могут быть выкуплены Китаем. России представляется право на строительство железной дороги от Гирина в Мукден и далее на Шанхайгуань, с правом выкупа ее Китаем через десять лет. Сеть дорог от Шанхайгуаня вглубь китайской территории будет строиться с пятифутовой русской колеей, для облегчения торговых сношений между двумя странами. Для охраны всех этих железных дорог России предоставляется право держать на важных станциях пехотные и кавалерийские части. В виду возможных военных действий на азиатском материке, Россия получает в аренду порт Цзяочжоу сроком на пятнадцать лет, но только в случае прямой опасности возникновения боевых действий, чтобы не возбудить зависти или подозрений других государств. В случае начала военных действий Россия получает право занять порты Ляодунского полуострова, а до той поры Китай обязуется укрепить их в военном отношении и никому не уступать. Кроме того, Россия получает право на разведку и разработку рудных богатств в Гиринской и Хэйлундзянской провинциях, но в каждом отдельном случае с разрешения не Пекинских, а местных властей.