Николай Ачкасов - Засекреченные войны. 1950-2000

Ведение боевых действий противником сравнительно небольшими по составу (до 20–30 «штыков»), но хорошо вооруженными (ручными гранатометами, минометами, безоткатными орудиями, ДШК и т. д.) группами привело к тому, что от тактики, основанной на опыте Второй мировой войны, пришлось отказаться. Боевые действия велись в основном мотострелковыми ротами и батальонами. В горах батальоны и роты стали действовать, как правило, самостоятельно, на разобщенных направлениях.

40-я армия проводила многочисленные операции, приводившие к серьезным потерям среди отрядов оппозиции, но и сама терпела значительный урон от партизанских действий противника. Для уменьшения количества потерь, начиная с 1980 г., в целях индивидуальной защиты личного состава были использованы бронежилеты. Сначала это был Ж-81, имевший небольшой вес (около 4 кг), но не обеспечивавший надежной противопульной защиты, да и выдавался он только тем, кто непосредственно участвовал в боевых действиях. И все же уже первые бои показали, что наличие бронежилетов снижает безвозвратные потери почти в два раза.

Хотя в воспоминаниях генерала А. Лебедя (в книге «За державу обидно…», вышедшей на Западе под названием «Воспоминания солдата» [143] Аналогичное название носила книга гитлеровского генерала и теоретика танковых войск Г. Гудериана. ) приводится и просто анекдотичный случай. Десантники не хотели ходить в горы с «лишним грузом», и для того, чтобы убедить их носить жилеты, командиру [144] Майору В. А. Востротину, ставшему затем Героем Советского Союза и генералом. пришлось предпринять нестандартный ход. Он приказывает повесить «броник» на дереве и со 100 м дает по нему очередь из АКМ. Когда принесли жилет, то оказалось, что он прошит пулями. То же самое повторилось на 200 и 300 метрах. Что было делать? Но командир находит правильный ответ на немой вопрос своих подчиненных: «Вот видите, какое хорошее оружие делают тульские и ижевские умельцы! Ни один бронежилет мира не держит!.». [145] Лебедь А. За державу обидно. — М., 1995. С. 107.

Усиливается и авиационная составляющая ОКСВ: в Афганистан дополнительно вводится 292-й отдельный вертолетный полк, оснащенный новейшими по тем временам вертолетами (30 Ми-24А,В и 12 Ми-8Т), с базированием на Джелалабаде. Одновременно усиливается ударная авиация путем перебазирования ряда частей фронтовой бомбардировочной и дальней авиации (ФБА и ДА), вооруженных великолепными машинами Су-24, на приграничную с Афганистаном территорию СССР.

Однако, как оказалось, опыт контрпартизанской борьбы не преподавался нашим военным даже в Академии Генштаба, не говоря уже об обычных военных училищах. Полностью контролировать горные районы оказалось невозможно. Иногда некоторые из крупных отрядов моджахедов контролировали довольно большие районы страны (например, Ахмат-шах Массуд длительное время контролировал Пандшерское ущелье и даже получил среди моджахедов прозвище «Пандшерского льва»).

Командующий в это время 40-й армией генерал В. Ф. Ермаков [146] Командовал с 7 мая 1982 г. по 4 ноября 1983 г. несколько раз обращался в Москву с предложением или прекратить боевые действия и вывести наши войска, или увеличить состав ОКСВ хотя бы в два раза — армия должна действовать активно и решительно. Тогда, как правило, потери оказываются гораздо меньшими, чем при вялых и пассивных действиях, дающих противнику возможность восстанавливать и постоянно накапливать новые силы.

Но Кремль на серьезное увеличение численности войск не пошел, хотя кое-какие действия предпринимались: были расширены взлетные полосы в 19 старых аэропортах и сооружены новые — в Кандагаре, Герате, Дададшане и Мазари-Шарифе. В горном районе вблизи китайской границы, для прекращения поставок оружия из Китая, также была развернута мощная база. В 1984 г. на авиабазах Афганистана находилось уже до 400 боевых самолетов (включая МиГ-23 и Ил-38).

Самые тяжелые бои развернулись в Афганистане в 1983–1984 гг. Ставший Генеральным секретарем Ю. В. Андропов был убежден в возможности и необходимости окончания войны в Афганистане. Но будучи тяжело больным, прикованным к постели, он, хорошо знавший и контролировавший всю обстановку в стране, начинал реально терять контроль над ситуацией в далеком Афганистане.

Министр обороны Устинов, другие полководцы знали, что от них ждут победных сообщений, и бросали все новые, свежие силы для «окончательного решения афганского вопроса». Но в самом Афганистане воевали уже даже дети и старики. Причем за обе стороны. Именно за обе, ибо тысячи афганцев воевали бок о бок с советскими солдатами, и было бы неверно утверждать, что в этой десятилетней войне только советские воины воевали с афганскими моджахедами.

Более широкое привлечение афганцев к боевым действиям позволило выявить особенности «местной флоры»: использование моджахедами в качестве укрытий, складов и оборонительных сооружений кяризов (подземных каналов разветвленной оросительной системы, характерной для Афганистана). Через три года после введения войск планирование боевых действий стало вестись с учетом «подземного фактора».

Моджахеды страдали от религиозного и племенного соперничества, нехватки оружия и снаряжения; они были не способны создать ни общей платформы для объединения политической оппозиции, ни объединенного военного командования. Их объединили американские деньги и нежелание примириться с новой властью.

Сохранился во время афганской войны и весь абсурд советской действительности с ее отчетностью, планами и показухой. Приведем здесь впечатления человека, ставшего непосредственным свидетелем одной из операций советских войск. Зовут его Л. Шебаршин, генерал-лейтенант КГБ, последний начальник разведки СССР. Ему слово:

«Июнь 1984 года. Только что завершилась серия мощных ударов советской 40-й армии Туркестанского военного округа совместно с афганскими войсками по формированиям Ахмад-шаха Максуда в долине реки Панджшир. Во главе кампании первый заместитель министра обороны СССР маршал С. Л. Соколов — коренастый крепкий старик со спокойными отеческими манерами, басовитым голосом и твердой рукой бывшего танкиста.

Маршал летит на вертолете в местечко Руха в Панджшире, чтобы лично обозреть сложившуюся там обстановку. Выясняется, что обозревать нечего. На полях стоит уже созревшая, но не скошенная пшеница, в пшенице — советские танки. Танки и бронетранспортеры повсюду… Нет жителей, ни одной афганской души. Вымерший город, не разрушенный, не разбитый, а вымерший…