Борис Островский - Остров Врангеля

После похода «Красного Октября» в истории острова наступает новая, крайне плодотворная эра. 15 июля 1926 года па пароходе «Ставрополь» под начальством Г. А. Ушакова отправляется на остров первая группа поселенцев из 6 русских и 50 чукчей и эскимосов. В 1929 году ледорез «Литке» сменяет зимовщиков, водворяет сюда новую партию и сооружает радиостанцию для связи с материком. В 1934 году «Красин» доставляет на остров третью смену и воздвигает ряд новых строений.

Значение острова Врангеля для нас не исчерпывается его промысловыми богатствами. Несомненно, не в столь уж отдаленное время остров обратит на себя еще большее внимание в связи с освояемым нами Северным морским путем, когда на остров падет функция важного узлового пункта.

Остров Врангеля, кроме того, — убедительный показатель технико-экономической мощи нашей страны, имеющей довольно средств и энергии, чтобы освоить и использовать даже самые отдаленные и труднодостижимые полярные окраины.

Открытие гористого, сурового острова Врангеля, затерявшегося в восточной части Ледовитого океана, имеет долгую и увлекательную историю. Редко попыткам достичь гипотетической территории предшествовало такое множество вымыслов, легенд и всякого рода преувеличений. Фантастический клубок сказаний и небылиц, смешанных с достоверными известиями о таинственном острове и его богатствах, — все это возбудило к нему особое внимание и интерес.

С проникновением русских мореходов и промышленников на восточносибирское побережье, попутно было разрешено множество географических проблем. Сильно было желание ознакомиться и с тем, что лежит впереди — в туманной дали ледяных просторов. Коммерческие интересы, стремление открыть новые источники наживы увлекали вперед, но непреодолимые ледовые препятствия всякий раз возвращали смельчаков обратно. Однако эти попытки не прекращались. А тут еще заманчивые фантастические рассказы местных жителей — чукчей об островах, которые они якобы видели впереди в ясную погоду, о птицах, летящих с севера, и пр. Воображение работает усиленным темпом; там вдали рисуются уже не острова, а целые земли, быть может, населенные людьми и обильные промысловым зверем.

Первые сведения об островах, расположенных впереди северовосточных сибирских берегов, сообщил в 1645 году основатель Нижнеколымского острога — казак Михайло Стадухин. Он поведал о том, как во время пребывания его на Колыме «некоторая женка» сказывала ему, что «есть на Ледовитом море большой остров, который простирается против рек Яны и Колымы и с матерой земли виден». Что за острова увидела «женка» — Новосибирские ли, Медвежьи ли — сказать, разумеется, трудно.

Далее, сорок лет спустя, смоленский воевода Мусин-Пушкин получает сведения, что невдалеке от устья Колымы расположен большой и, что крайне любопытно отметить, населенный остров, а также, что Америка «не очень удалена от этой части Азии». Эти сведения воевода пересылает в Москву к французскому иезуиту Филиппу Аврилю. Отсылкой сведений в Москву дело не ограничивается; в поиски населенных островов отправляются целые отряды, не достигая, однако, никаких положительных результатов.

В 1711 году, наслышавшись о неведомых землях, сибирский губернатор Гагарин организует экспедицию под руководством Василия Стадухина. Экспедиция эта также не увенчалась успехом. Стадухин «видал по восточную сторону реки Колымы протянувшийся с матерой земли в море нос и вкруг оного лед непроходимый, а вдали не значилось никакого острова. Жестокою морскою погодою отнесло их назад, причем они едва спасли живот свой, потому что судно у них по тамошнему обычаю построено было худо».

Наконец, промышленник Иван Вилегин, около 1720 года, впервые весною по льду посещает первую из неведомых земель: то были Медвежьи острова. Сообщая об этом путешествии, Мусин-Пушкин пишет, что Вилегин «нашел землю, токмо не мог знать, остров ли, или матерая земля. За беспрестанными сильными ветрами и туманом невозможно было ему ездить вдоль по той земле, только приметил он на ней старые нарты и признаки, где прежде нарты стояли, а какие люди там жили, о том он не ведает. По его мнению, протянулась земля оная мимо реки Индигирки и Святого Носа до устья реки Яны, а с другой стороны простирается мимо колымского устья до жилищ шелагов, которые суть род чукчей. Сие ему сказал шелагский мужик Копай».

Что за народ обитал в то время на Медвежьих островах, и по сию пору определить невозможно. Но что он обитал, — это несомненно: об этом свидетельствуют вплоть до самого последнего времени путешественники. Еще в 1925 году, побывавшие здесь на судне «Мод» моряки нашли много остатков различных принадлежностей охоты и быта (каменные ножи, гарпуны, осколки посуды), а также старинные туземные постройки…

Наиболее серьезной попыткой проникнуть в неведомые края является предприятие сибирского губернатора Соймонова, поручившего взяться за это дело участнику знаменитой беринговой экспедиции полковнику Плениснеру. Сам Плениснер, однако, не отправился в поход; он командировал в 1763 году из Анадыря на Чукотский полуостров обрусевшего чукчу Николая Дауркина, а сержанта Андреева — на Медвежьи острова.

Через два года Дауркин вернулся и сообщил, что «против Чукотского полуострова лежат как к северу в Колымском море, так и к востоку в Анадырском море, земли». Об одной из этих земель, лежащей к северу в Колымском море, Дауркин сообщил следующее: земля эта, по имени Тикиген, в сильную бурю, как уверял он, отгонялась волнами и ветром на одну версту в сторону, когда же буря утихала, земля снова возвращалась на прежнее место.

Еще более пикантные сведения сообщил Дауркин о землях, расположенных к востоку от Чукотского полуострова. В рапорте, присланном Плениснеру, сказано: «На той большой земле есть лес такой толщиною, как можно человеку три или четыре раза охватить. Еще ж есть лес подобный тому как кость, другие такие леса, что за высотою и густым стоянием тех солнце мало видится. В той земле всякие звериные промыслы, а именно: лисицы голубые, чернобурые и черные, из коих лисиц те люди платья шьют и чукчам продают; также и оленного промыслу так предовольно бывает, что зачески делают и тут петли ставят и тем тех зверей промышляют довольное число. Еще есть в северной стороне оленные люди, коих называют эти чукчи Храхои, и у тех людей копья и ножи медные, а медь у них красная. Говорят по-чюкотски. Есть же особая земля, на коей живут весь женский пол, а плод имеют от морской волны, и рождаются все девки. Еще же есть земля, на ней живут люди… Питание имеют такое: когда сварят оленье мясо, то нюхают и в рот глотают один от мяса горячий пар и тем сыты бывают, а потом то вареное мясо бросают. Да есть же земля особливая, на ней живут маленькие люди; называют их чюкчи пячучаны [2] Л. Гельмерсен. К вопросу об открытии Врангелевской Земли. «Изв. Русск. Геогр. общ.», XII, 1876. .