Мозохин Борисович - <4D6963726F736F667420576F7264202D20CFF0E0E2EE20EDE020F0E5EFF0E5F1F1E8E82E646F63>

Эти уже достаточно большие сами по себе права ГПУ на деле получили гораздо более широкое применение и фактически стали правилом.

Статистические данные о деятельности ОГПУ за 1924 г. с 1 января 1925 г. по 1 мая 1925 г. свидетельствуют о следующем.

Во внесудебном порядке как через Особое совещание, так и через судебную «тройку» ОГПУ прошли дела по всем преступлениям, включая и преступления против порядка управления, хозяйственные преступления, всякие обычные имущественные преступления и преступления против личности.

По статистической сводке, данной ГПУ, не было ни одной статьи УК, по которой бы ГПУ не приняло к своему производству дела.

По количеству арестованных по должностным преступлениям, где должны проходить сотрудники ГПУ (1142 человек), было установлено, что и по этим делам проходили другие лица.

Общее количество арестованных за 1924 г. выразилось в итоге в 14 204 человека, из них прошли:

по делам контрреволюции 4097;

по делам о контрабанде 627;

по делам о переходе границы 715;

о бандитизме 423;

о подделке денежных знаков 743;

о преступлениях против порядка управления 435;

по хозяйственным преступлениям 291;

по преступлениям против личности 124;

по имущественным преступлениям 582.

Прошли под рубрикой социально вредных элементов в общем — 3181, без указания статей УК — 1661 человек.

Из всех этих дел было передано в судебные органы:

по должностным преступлениям 33 дела;

по имущественным 28;

против личности 30;

против порядка управления 17;

по делам контрреволюции 6.

Остальная масса дел прошла во внесудебном порядке через Особое совещание при ОГПУ.

В 1925 г. за три с половиной месяца из 2328 дел было передано в судебно-следственные органы 60, т. е. около 2,5%.

Эти цифры свидетельствуют о том, что почти все дела, расследуемые органами ОГПУ, там же и рассматривались. Передача дел в суд превратилась в исключение, а внесудебный порядок — в правило.

Обращаясь к характеристике самих внесудебных приговоров и к сравнению с репрессиями, применяемыми судами, получаем следующую картину только по вопросу о применении ВМН. Все губернские суды РСФСР из 65 109 осужденных за 1924 г. вынесли высшую меру наказания — расстрел только в отношении 615 осужденных, или 0,5% всего количества. ГПУ эта мера была применена к 650 лицам из 9362 осужденных, которым обвинение было сформулировано по УК, что составляет 6,9% от общего количества осужденных (лица, привлекавшиеся без статей в качестве социально вредного элемента, сюда не вошли).

Другими словами, по приговорам ГПУ расстреливали в восемь раз больше, чем по приговорам всех судов РСФСР.

За первые три с половиной месяца 1925 г. были расстреляны 194 человека, т. е. приблизительно по 2,2 человека в день. В процентном отношении ко всему количеству рассмотренных дел эта цифра равна 6,6%. Отчетные рапорта ГПУ о заседаниях судебной «тройки» дают следующую картину. Заседание от 13 апреля

постановило:

расстрелять 22;

заключить в лагерь 20;

заключить в тюрьму 3;

выслать в отдаленные местности 6;

выслать из 6 пунктов 1;

прекратить дела в отношении 3;

выйти с ходатайством во ВЦИК о вынесении внесудебного приговора по 1 делу.

Всего рассмотрено во внесудебном порядке 13 дел. Всего обвиняемых — 71 человек. Из них сотрудников ГПУ – 11 человек. Всего рассмотрено 29 дел.

Заседание 27 апреля постановило:

расстрелять 16;

заключить в лагерь 51;

выслать из 6 пунктов 2;

выслать из пределов СССР 1;

прекратить дела в отношении 8;

освободить 1;

конфисковать имущество 16;

передать в суд 1 дело.

Во внесудебном порядке по постановлению ВЦИК было рассмотрено 1 дело.

Всего обвиняемых — 100 человек. Из них сотрудников ГПУ — 20 человек. Всего рассмотрено 30 дел.

На каждом таком заседании рассматривалось от 10 дел (самое меньшее количество на заседании от 27 марта 1925 г.) и до 319 дел (самое большее количество на заседании от 3 июня). 234 — на заседании от 10 апреля, 237 дел — 27 февраля, 207 дел — 13 февраля, 308 дел — на заседании от 6 февраля. Это показывает, что ни о каком более или менее серьезном и внимательном ознакомлении с делами не могло быть и речи, так как это являлось физически невозможным для членов «тройки».

Данные об административной высылке по делам, рассматриваемым Особым совещанием, приводят к тем же выводам.

Сообщения прокуратуры с мест высылки подтверждали, что при высылках в Нарым, Туруханский край и т. д. на срок до трех лет и заключения в лагерь до трех лет, в особенности по политическим делам, сотрудники органов ОГПУ, определявшие места высылки, не отдавали себе отчета в том, что означает реально их постановление о высылке. В какие условия — материальные и иные — попадают высланные (в особенности в северной части Сибири), куда их препровождали группами и затем буквально бросали на произвол судьбы. В эти отдаленные места попадали одинаково как 18- и 19-летние юноши из учащейся молодежи, так и пожилые 65- и 70-летние люди, мужчины и женщины.

Целесообразность подобных мероприятий едва ли могла быть чем-либо доказана. Практика на заключение в лагерь (фактически административную высылку), тюремное заключение ничем не отличалась от содержания в любой тюрьме по суду.

Для того чтобы получить право на внесудебный приговор, ГПУ ходатайствовало об этом перед ВЦИК без соглашения с прокуратурой, как правило, без ее ведома. Получилось положение, при котором всякое более или менее значительное дело, проходящее через ГПУ, как правило, заканчивалось внесудебным приговором и не доходило до суда.

Вместе с тем интересной особенностью рассматриваемого периода является то, что кроме ГПУ ряд учреждений по тем или иным соображениям также не хотели, чтобы их сотрудники фигурировали в суде, стали ходатайствовать о внесудебном рассмотрении (дело Шуглейта по обвинению во взятке по ходатайству МГ СПС).

Зная все это, Н. В. Крыленко поставил перед Политбюро вопрос о целесообразности в дальнейшем сохранения подобного порядка вещей. Он выражал намерения пересмотреть регулирующие деятельность ГПУ правовые нормы и ограничить права ГПУ на внесудебный разбор дел Особым совещанием делами о политической деятельности членов партии меньшевиков и эсеров, делами о шпионаже, бандитизме, фальшивомонетничестве, должностных преступлениях сотрудников ГПУ с тем, чтобы по всем этого рода делам права ГПУ были бы ограничены административной высылкой на срок до трех лет и заключением в лагерь на год. Кроме того, он предлагал провести разграничение деятельности ГПУ от деятельности Уголовного розыска.

Н.В. Крыленко предлагал установить правило, чтобы для рассмотрения дела во внесудебном порядке судебной «тройкой» ГПУ с превышением вышеуказанных норм репрессий требовалась каждый раз санкция Президиума ЦИК Союза, а не секретариата ЦИК, с обязательным вызовом на это заседание Прокурорского надзора, наблюдающего за ОГПУ.