Мозохин Борисович - <4D6963726F736F667420576F7264202D20CFF0E0E2EE20EDE020F0E5EFF0E5F1F1E8E82E646F63>

Приказ ОГПУ № 364/212 от 8 июля 1931 г. указал на затяжку ведения следствия до четырех, шести и даже 9 месяцев. Здесь кроме нарушения формальных сроков следствия, установленных соответствующими приказами ОГПУ, по мнению заместителя Председателя ОГПУ Г. Г. Ягоды, нарушался основной метод следственной работы — исчерпывающая полнота следствия в кратчайший срок.

По линии прокуратуры было дано распоряжение о более жестком контроле за соблюдением сроков следствия вплоть до освобождения арестованных из-под стражи.

Г. Г. Ягода просил, чтобы ему лично докладывали списки арестованных, на которых в течение месячного срока не было получено соответствующего решения ОГПУ [119] ЦА ФСБ России. Ф. 66. Оп. 1. Пор. 218. Л. 442 .

10 июля 1931 г. Политбюро принимает решение никого из коммунистов, работающих в органах ОГПУ или вне этих органов как в Центре, так и на местах, не арестовывать без ведома и согласия ЦК РКП(б).

Кроме того, не арестовывать без согласия соответствующего наркома (союзного или республиканского) специалистов (инженерно-технический персонал, агрономов, врачей и др.). В случае разногласия вопрос должен был переноситься в ЦК РКП(б).

Было принято решение запретить нахождение арестованных в заключении без допроса более чем две недели и под следствием — более чем три месяца. После окончания этого срока дело ликвидировалось либо передачей в суд, либо самостоятельным решением Коллегии ОГПУ.

Ужесточался партийный контроль. Все приговоры о высшей мере наказания, выносимые Коллегией ОГПУ, должны были выноситься на утверждение в ЦК РКП(б) [120] АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 3. Л. 185 .

Изучение вопроса об условиях выполнения следственных функций в органах ОГПУ показало, что в процессе их осуществления, по мнению руководства ОГПУ и Прокуратуры, имелись моменты, которые, не играя в расследованиях принципиального значения, но будучи вызваны на практике чисто формальными требованиями некоторых статей УПК, в значительной мере «поглощали энергию и время в ущерб самому следствию». Отмеченные моменты сводились к составлению различного рода сложных и длинных постановлений. В результате принцип быстроты, имеющий первостепенное значение в условиях оперативной работы, реализовывался недостаточно полно.

Приказ ОГПУ № 378/223 от 17 июля 1931 г. в целях разгрузки оперативных работников органов ОГПУ от выполнения излишних формальностей и достижения наибольшей четкости и плановости в оперативной работе предлагал прекратить в процессе ведения следственных дел практику составления следующих форм:

постановления о принятии дел к производству;

постановления об отстранении от должности;

постановления о приобщении к делу вещественных доказательств;

постановления об объявлении обвиняемому об окончании следствия.

Данные постановления заменялись практикой наложения соответствующих резолюций правомочными на это лицами на основных документах (об отстранении от должности — на протоколе допроса, о приобщении к делу вещественных доказательств — на протоколе обыска или на соответствующем акте).

Право наложения резолюций предоставлялось; в ОГПУ, полномочных представительствах ОГПУ и ГПУ автономных республик — начальникам отделов, их заместителям и помощникам; в оперативных секторах - начальникам секторов и их помощникам; в районных отделениях — начальникам экономорганов. Постановлений о принятии дел к производству разрешалось не выносить вообще. А об окончании следствия делать пометку за подписью обвиняемого на последнем протоколе допроса.

Предлагалось оставить следующие формы постановлений по прилагаемым образцам: о предъявлении обвинения, об избрании меры пресечения и об изменении меры пресечения.

В соответствии с этим приказом отменялась анкетная форма протоколов допроса свидетелей, заменяясь практикой ведения таких допросов на чистых листах бумаги с включением в начало протоколов необходимых анкетных данных и предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний. Упрощалась существующая форма протокола допроса обвиняемого, из нее были исключены пункты о прежней деятельности с перенесением этих данных в случае надобности в часть «показаний по существу дела».

Данный приказ подписали заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода и прокурор ОГПУ Катаев [121] ЦА ФСБ России. Ф. 66. Оп. 1. Пор. 218. Л. 452 .

К шифртелеграмме председателя ОГПУ от 11 июля, 21 августа 1931 г. было направлено дополнение, где было дано разъяснение о том, что все дела о мелких должностных, хозяйственных, бытовых и прочих преступлениях, по которым в качестве обвиняемых должны были привлекаться коммунисты (не сотрудники органов ОГПУ), должны передаваться в местные контрольные комиссии до привлечения обвиняемых к ответственности и до предъявления им обвинения с избранием меры пресечения.

Дела по обвинению коммунистов (не сотрудников органов ОГПУ) в государственных преступлениях (контрреволюционные преступления и особо опасные против порядка управления, т. е. статьи 58,59 УК РСФСР и соответствующие им статьи УК других союзных республик) должны были расследоваться в органах ОГПУ. При необходимости ареста коммуниста в процессе следствия или на основании оперативной разработки требовалось предоставить в ОГПУ подробную докладную записку с ходатайством о разрешении ареста. В ней необходимо было подробно изложить сущность обвинения, как оно представлялось по оперативной разработке или следственному материалу, мотивировку о необходимости избрания мерой пресечения арест, подробные установочные данные о личности обвиняемого.

В докладной записке должно было быть отмечено также и мнение местного партийного комитета или местной контрольной комиссии как о личности обвиняемого, так и об избираемой мере пресечения. Арест мог быть произведен лишь после получения разрешения ОГПУ.

Если в момент совершения преступления, покушения на него или непосредственно после преступник, оказавшийся коммунистом, был задержан, то он немедленно должен быть передан в распоряжение следственно-прокурорских органов со всем имеющимся материалом. Кроме того, по делам, отнесенным к компетенции органов ОГПУ, об этом необходимо было шифровкой сообщить в ОГПУ с изложением обстоятельств дела и задержания и с установочными данными на задержанного.

Оформление задержания и арест могли иметь место только после получения разрешения от ОГПУ.

Этот порядок ареста коммунистов применялся к кандидатам и членам иностранных компартий.

Арест коммунистов, работавших в ОГПУ, по обвинению в должностных и прочих преступлениях производился тем же порядком — с представлением соответствующей докладной записки и с разрешения ОГПУ. Порядок дисциплинарного наказания оставался прежний: отдавался соответствующий приказ без ареста или с арестом, по военному уставу, до 20 суток, с последующим увольнением из органов ОГПУ, через Коллегию или без нее. При необходимости перевода дисциплинарного производства в следственное арест коммунистов — сотрудников органов ОГПУ оформлялся в порядке, определенном для ареста коммунистов вообще.