Валерий Курносов - Путешествие за тайной ЦАРСКОЕ ЗОЛОТО

«В день прибытия мы, т. е. чрезвычайная комиссия и я, — свидетельствовал Марьин, — приступили к обсуждению вопроса о выгрузке из кладовых и погрузке на пароходы и баржи ценностей. Пристани отстояли в верстах 5–6 от здания банка. Необходимо было договориться с командующим фронтом и властями управления трамвая, так как перевозку решено было производить в трамвайных вагонах, добыть необходимое количество тачек и материалов для устройства мостиков во дворе банка и на пристанях, а также достать необходимую рабочую силу. Приготовления эти заняли несколько дней».

В рапорте на имя главного комиссара Народного банка в сентябре 1918 года комиссар Измайлов напишет:

«Предварительные переговоры по вопросу об эвакуации велись с ним (Марьиным. — В.К.) непосредственно Чрезвыч. Комиссаром Наконечным и Комендантом Чрезв. поручения К. Андру шкевичем, и с их слов и разговоров я вывел заключение, что Марьин ведет особую политику, стараясь затягивать все подготовительные вопросы по эвакуации, считая, например, необходимым самую тщательную заделку золота и ценностей, пересыпку их в новые хранилища, пересчет всех ценностей, что должно было занять много времени. В то время я думал, что такое его отношение вызвано тем, что Марьин, как старый банковский служака-формалист до мозга костей, и поэтому все эти его предложения вызываются желанием соблюсти все решительно формальности и предусмотреть все возможное, чтобы как-нибудь не нарушить каких-либо банковских правил».

Марьин действительно тормозил ход эвакуации ценностей из Казани. Позже он признавался: «…среди служащих (банка. — В.К.) высказывалось мнение, что золотой фонд как принадлежащий государству в целом должен был во время гражданской борьбы оставаться неприкосновенным и достаться той власти, которая окончательно утвердится в стране»…

В Симбирске войска самарского КОМУЧа установили на баржу две шестидюймовые пушки Шнейдера, сняли с правого берега Волги свои части, погрузили их на пароходы и отправились речным десантом к Казани. С 1 августа они начали движение по территории Казанской губернии, от чего местную власть большевиков залихорадило. Угроза золотому хранилищу России стала предельно конкретной.

В подвальных кладовых Казанского отделения Народного банка служащие спешно укладывали золото в солдатские вещмешки, а те, в свою очередь, упаковывались в большие мешки и зашивались. А потом размещались в деревянных ящиках. 3 августа сотрудники написали управляющему отделением письмо, в котором просили срочно оплатить сверхурочные работы в банке, возникшие в связи с хаосом в банковских документах во время экстренного вывоза ценностей с запада России в Казань. В тот же день администрация учреждения доплатила сотрудникам за четыре месяца 3044 рубля. По всему чувствовалось, что служащие ждут конца советской власти и желают успеть с финансовыми расчетами до ее падения.

3 августа управляющий отделением Нарбанка Петр Марьин обращается письмом в губернский военный комиссариат: «Казанское отделение просит отпустить два грузовых автомобиля для спешной вывозки инвентаря, книг, имущества и дел в связи с эвакуацией ценностей».

4 августа разведка КОМУЧа вошла в обезлюдевшие уездные Тетюши, расположенные в 180 километрах от Казани, на правом берегу Волги. Военные связисты «народной армии» соединились по телефону с Казанью и перепугали командование Восточного фронта Красной Армии «приветом» от подполковника Владимира Каппеля и иностранных легионеров.

Встревоженные большевики экстренно провели совещание Казанского комитета РКП (б). «Ни у кого не было ни малейшей уверенности, что Казань не будет взята чехами, — вспоминал участник совещания, 24-летний редактор газеты “Гражданская война”, латыш Карл Грасис. — Отсюда вытекал ряд решений: первое и самое важное — во что бы то ни стало вывезти золотой фонд…».

Красные войска отступили на север к Богородску (современное Камское Устье), который защищал отряд анархистов под командованием эсера-максималиста Н. Трофимовского, бывшего приближенного мятежного командующего Восточным фронтом Михаила Муравьева. Председатель ЧК на Восточном фронте Мартын Лацис признавался, что направление буйных анархистов Трофимовского к Богородску «было продиктовано не столько желанием усилить фронт, сколько стремлением избавиться от этого бандита». В докладе Троцкому командующий фронтом Вацетис сообщал: «…они не обладают никакой боеспособностью, это такие части, которые я выкинул из Казани вопреки их желанию и за неимением лучших».

При первых же выстрелах с пароходов симбирской флотилии КОМУЧа Трофимовский отдал приказ об отступлении, сел на пароход «Миссури» и мимо Казани бежал вверх по Волге — в Чебоксары. Чешские легионеры совместно с офицерами Каппеля заняли ключевую позицию в устье Камы.

Марьину и «комиссару по выполнению поручения особой важности, связанного с эвакуацией ценностей» Илларию Наконечному 4 августа приходит из Москвы телеграмма главкомиссара Нарбанка Тихона Попова: «Эвакуируйте все золото возможности и все серебро откуда бы ни поступило».

Но было уже слишком поздно. Караваном из 6 пароходов и 15 вспомогательных судов КОМУЧа командовал 21-летний мичман Георгий (Генрих) Мейрер. Он вспоминал, как 5 августа верстах в двенадцати до Казани, у села Нижний Услон, речная экспедиция наткнулась на брошенные на реке «…пароходы и баржи, оставленные позади красными. Одна из барж была нагружена бакалейными товарами. Найденный шоколад был сейчас же разделен по судам, и проголодавшаяся команда буквально им объелась».

По заранее разработанному плану, флотилия Мейрера должна была ждать у Нижнего Услона подхода пехотинцев 1-го чехословацкого полка под командованием поручика Швеца и офицеров Каппеля, действовавших по обоим берегам Волги. Однако сблизившиеся с флотилией буксиры красных, выкрашенные в защитный цвет, около полудня обстреляли из пушек корабли Мейрера.

Мичман решил атаковать, не дожидаясь подмоги. Пароход «Вульф», шедший головным, пулеметным огнем разогнал орудийную команду концевого красного парохода. Боевой порядок красной флотилии расстроился. Три казанских корабля причалили к берегу, их команда разбежалась. Мейрер организовал погоню за беглецами, высадив десант у крутого берега, на котором расположено соседнее село Верхний Услон.

Это село — ключевая позиция в обороне Казани. Оно расположено в самом центре течения Волги, в том месте, где великая река под прямым углом совершает разворот своих вод. До села река течет из Нижнего Новгорода с запада на восток, а далее от Верхнего Услона устремляется к югу — на Симбирск (Ульяновск) и далее к Каспийскому морю.