Лев Кертман - География, История и Культура Англии

Рыцари страдали от произвола крупных феодалов, которые пользовались своими богатствами и влиянием, чтобы захватывать земли, скот, инвентарь, принадлежавший мелким и средним землевладельцам, облагать их штрафами и подвергать наказаниям. Поэтому они были заинтересованы в организации государства, способного ограничить права баронов и обеспечить развитие рыцарского хозяйства и торговли. Здесь интересы рыцарей совпадали со стремлениями купеческой и ремесленной верхушки городов.

Королевская власть, резко усиливавшаяся при Генрихе II Плантагенете, в конце XII и в начале XIII в. вызывала недовольство не только широких крестьянских масс, но и всех слоев господствующего класса. Сыновья Генриха II - Ричард I Львиное Сердце (1189-1199) и особенно Иоанн (Джон) Безземельный (1199-1216) рассматривали страну как свою вотчину, из которой они вправе извлекать доходы, не ограниченные никакими нормами. Не считаясь ни с законами, ни с обычаями, они собирали всевозможные чрезвычайные поборы с феодалов различных рангов, а также с городов.

В начале XIII в. бароны нередко оказывали открытое неповиновение Иоанну Безземельному: не являлись по его призыву для участия в походах, не платили требуемых королем денег и т. д. В 1213 г. бароны решились на активные действия. Собрав армию, в которой ведущую роль играли рыцари, бароны стали захватывать королевские крепости. Активное содействие оказали мятежникам и города. Специальные посланцы от городской верхушки Лондона сообщили баронам, что столица готова поддержать их, и, действительно, бароны без боя вступили в Лондон. Теперь уже Иоанну ничего не оставалось кроме полной капитуляции. Подчиняясь силе, Иоанн 15 июня 1215 г. издал подготовленный баронами документ - «Великую хартию вольностей».

Большинство параграфов хартии трактуют вопросы неприкосновенности баронских и церковных владений; король обещает не взимать незаконных податей, не захватывать земли, не накладывать произвольных штрафов, а также вернуть все захваченные им замки и земли. Специальный параграф хартии устанавливал: «Все те вышеназванные обычаи и вольности, какие только мы соблаговолили признать подлежащими соблюдению в нашем королевстве, насколько это касается нас в отношении к нашим (вассалам), все в нашем королевстве, как миряне, так и клирики, обязаны соблюдать, поскольку это касается их в отношении к их вассалам». Иначе говоря, известным ограничениям подвергался не только королевский произвол по отношению к баронам, но и баронский - по отношению к рыцарям. Хартия утверждала введение единых мер веса по всей стране, что укрепляло позиции купцов и связанных с рынком рыцарей и монастырей. Против беззакония со стороны короля и его чиновников был направлен и 39-й параграф хартии, провозгласивший, что «ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен иначе, как по законному приговору его пэров и по закону его страны». Классовый характер этого принципа неприкосновенности личности и имущества очевиден, поскольку в параграфе специально подчеркивается, что этот принцип распространяется только на свободных людей. Но и рыцари не получили никаких реальных гарантий своих прав. Воспользовавшись тем, что на престол после смерти Иоанна Безземельного вступил его малолетний сын Генрих III (1216-1272), бароны фактически захватили власть, управляя от имени короля. Установилась баронская олигархия, к которой давно стремились духовные и светские магнаты и которая никак не устраивала рыцарей и городскую верхушку.

Когда Генрих III взял в свои руки управление страной, он попытался вернуться к политике отца.

В политической литературе того времени незаконные притязания короля и папы на неограниченное господство осуждались влиятельными учеными и мыслителями, наиболее крупной фигурой среди которых был Роберт Гроссетест - епископ линкольнский, видный общественный деятель и ученый. В трактате «Основы королевской власти и тирании» он отрицал право на произвол как короля, так и папы. Идеи Гроссетеста оказывали влияние не только на духовенство, но и на светских феодалов, на горожан, и особенно - на студентов Оксфордского университета.

Этот старейший английский университет был основан еще в 1167 г. и в течение XIII-XIV вв. оставался главным центром науки в Англии. Кембриджский университет, основанный в 1209 г., долго не мог соперничать с Оксфордом, славившимся ученостью своих преподавателей и влиянием на развитие всей английской культуры. Контроль за средневековыми университетами находился в руках церкви, которая и основывала эти учреждения преимущественно для подготовки церковников. Церковь назначала профессоров, бдительно следила за тем, чтобы преподавание не выходило за пределы христианской догматики, душила всякое проявление свободной мысли.

Оживление политической жизни в XIII в., падение престижа папской и королевской власти, необходимость решать насущные политические проблемы влили в атмосферу Оксфордского университета новую жизнь. Сам Гроссетест, занимавший одно время пост канцлера университета, сделал попытку вырваться из порочного круга схоластических построений.

Здесь же, в Оксфорде, занимался научными исследованиями и читал лекции ученик Гроссетеста, гениальный английский мыслитель и ученый Роджер Бэкон (ок. 1214-1294). Не сумев полностью вырваться из цепких когтей схоластики, Бэкон настолько ненавидел ее научную бесплодность, что называл Фому Аквин-ского - энциклопедически образованного вождя схоластов - «невежественным мальчишкой». Ссылка на авторитет, говорил Бэкон, не может быть доказательством истины, и даже разум сам по себе не может отличить истинное от ложного. В основе познания, утверждал он, лежит опыт и только опыт. Роджеру Бэкону принадлежат ценные исследования в области оптики, химические открытия (в частности, он первым в Европе составил рецепт изготовления пороха) и в особенности - гениальные научные догадки: он предвидел изобретение телескопа, летательных аппаратов, мощных двигателей и т. д.

Даже те ученые, которые не проявляли интереса к изучению природы и не выходили за пределы умозрительных рассуждений, стали высказывать мысли, опасные для господствующей идеологии. Профессор богословия Дунс Скот доказывал, что понятия, которыми оперируют люди, представляют собой лишь обозначения объективно существующих вещей, т. е. предметы, материя являются первичными, а понятия, идеи - вторичными. Это было попыткой попять мир с материалистических позиций. Как отмечал К. Маркс, Дупс Скот «заставлял самое теологию проповедовать материализм».