Александр Бушков - Дом с привидениями

Но была и другая категория, более респектабельная: каперы. Кои отправлялись на морской разбой не самовольно, а предварительно выпросив у английского или французского короля (или правителя Голландии) официальное разрешение захватывать и грабить в Новом Свете исключительно испанские суда. Эту пиратскую аристократию так и называли — «приватиры». Выдаваемые им документы иногда назывались «каперский патент», а иногда — «приватизационное свидетельство». Где черным по белому было прописано право «приватизировать все, что доступно в Новом Свете». Взяв на абордаж испанское судно, предводитель извлекал из кармана бумагу с печатью и в изысканных выражениях объяснял, что он не беспределыцик какой-то — он на законном, изволите ли видеть, основании приватизирует данный корабль вместе с содержимым трюмов. Вот документ, вот печать, извольте ознакомиться. Вряд ли испанскому капитану было легче оттого, что его не ограбили, а «приватизировали».

Я ничего не выдумал. Все это было…

Наши «приватизаторы», должно быть, истории пиратства не знали, иначе, может статься, выдумали бы другой термин. Они еще много чего не знали, наши приватизаторы, так что не стоит их в такой мелочи упрекать. Подумаешь, пираты… они и истории мировой экономики не знали, эти «экономисты». Впрочем, как и истории вообще…

Перед началом битвы, как и положено, последовала артподготовка. Со страниц вознесенных волной перестройки на самую вершину популярности газет, с экранов телевизоров пели гимны «священной частной собственности». Боже упаси, никто и не заикался о том, что национальное богатство провалится в бездонные карманы кучки олигархов! Звучали совсем другие песни…

Вот что писал в газете «Московские новости» от 8.10.1989 один известный деятель: «Идея, что сегодня можно выбросить из памяти 70 лет истории, попробовать переиграть сыгранную партию, обеспечить общественное согласие, передав средства производства в руки нуворишей теневой экономики, наиболее разворотливых начальников и международных корпораций, лишь демонстрирует силу утопических традиций в нашей стране».

Золотые слова! Того, кто это писал, звали Егор Тимурович Гайдар. Всего два года спустя он начал энергичнейшим образом претворять в жизнь ту самую зловещую утопию, которую совсем недавно отрицал.

Ну, что поделать. Не впервые в человеческой истории. Американцы в подобных случаях поминают «казус Мак-Рейнольдса». Означенный Мак-Рейнольдс, будучи в 1913г. министром юстиции, подготовил очень дельный законопроект: поскольку Верховный суд США переполнен людьми, мягко говоря, преклонных годов, следует ввести простое правило: если судья, просидевший на своем месте десять лет, достиг семидесяти, государство должно волевым решением убирать его в отставку, назначая более молодого. Вот только законопроект так и не был принят, а потом случилось так, то самого Мак-Рейнольдса назначили членом Верховного суда —он цеплялся за свое место, как мог, хотя старику давным-давно перевалило за семьдесят…

..В действительности приватизация шла уже вовсю. На базе существующих предприятий создавались АОЗТ — Акционерные общества закрытого типа, все акции которого распределялись исключительно внутри общества и не могли передаваться на сторону. Рядом с государственными предприятиями создавались частные, во главе которых обычно стоял директор или кто-нибудь из его замов, и сие малое ЧП получало право продавать продукцию большого, играя на разнице цен. Все это являлось подготовкой к осуществлению так называемой номенклатурной приватизации —передаче «заводов, газет, пароходов» в руки тех, кто все это и затевал, то есть партийной номенклатуры. Но рядом горели и другие жадные глаза, и другие загребущие руки шевелили пальчиками —тех, кому при подобном раскладе доставалось либо слишком мало, либо вообще шиш с маслом.

Эти тоже хотели получить как можно больше и готовы были драться не на жизнь, а на смерть.

Не правда ли, если опереточный переворот августа 1991 года рассматривать с позиций передела собственности, то он сразу теряет ореол таинственности?

…Глава победившего клана, первый президент независимой России Борис Ельцин объявил о грядущей приватизации следующими словами: «Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. В этой новой экономике у каждого будут новые возможности, каждая семья получит свободу выбора. Приватизационный ваучер — это для каждого из нас билет в мир свободной экономики».

Что любопытно: аккурат в то же время по экранам страны с бешеным успехом шел фильм «Собачье сердце», где представители интеллигенции издевались над рецептом всеобщего благоденствия, высказанным устами товарища Шарикова: «Взять все и поделить».

Между тем, точно по тому же рецепту предполагалось проводить приватизацию. Вся государственная собственность должна была быть оценена и поделена «по головам». Выходило примерно по 10 тысяч рублей на душу населения — старыми, доперестроечными. После чего этот ваучер человек мог куда-нибудь вложить. Куда именно его следовало вложить, народ сказал уже потом. Открытым текстом.

Прав был Филипп Филиппыч: оный рецепт действительно «космического масштаба и космической глупости». Масштаб был у приватизаторов. Глупость — у всех остальных.

Выдавать билеты в светлое будущее равных возможностей принялись два молодых человека с фамилиями Чубайс и Гайдар.

Среди людей, взлетевших на волнах «перестройки», можно выделить две основные категории. Артем Тарасов назвал их «травоядными» и «хищниками». Первые — прямые наследники «верных ленинцев-хрущевцев», вторые — те, кто, как говорят американцы, «сделали себя сами». Хотя в «делании себя» бывают разные варианты. Можно всю жизнь вкалывать, как вкалывал Генри Форд. А можно удачно подсуетиться и попасть в нужное время и в нужное место.

Лучше, конечно, сочетать в себе оба качества. Вроде Ходорковского. Но это уж как повезет.

Итак, вот вам один из «сладкой парочки» отцов нашей экономической реформы. Это, по выражению американцев, «self-made man», то есть тот, кто удачно попал. «Хищник», по Тарасову.

Анатолий Чубайс. В 1985 году, когда все начиналось, ему исполнилось 30 лет. Действительно, он экономист, хотя в то время его пресловутое «знакомство с частным бизнесом» ограничивалось тем, что он торговал цветами в Ленинграде. До 1990 года скромно трудился доцентом Ленинградского инженерно-экономического института. Зато еще в середине 80-х был лидером некоего кружка «молодых экономистов», а в 1987 году стал одним из основателей приснопамятного клуба «Перестройка», сборища болтунов, мечтавших о том, как обустроить Россию.

На волне клуба «Перестройка» этот теоретик и прожектер, отлично, тем не менее, знающий, на какой стороне у бутерброда икра, и оказался в большой политике. Когда поперли КПСС и старые советские кадры, он в одночасье запрыгнул на нехилый пост заместителя председателя исполкома Ленсовета, став экономическим советником первого мэра Петербурга Собчака. Казалось бы, чего еще желать? Собчак тогда ратовал за «свободные экономические зоны» — вот и работай. Твори, выдумывай, пробуй.