Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)

Желания грузин или латышей строить собственные государства были понятны и не. встречали насмешки. Тем более, приходилось принимать всерьез намерения народов «народных демократий» освободиться от внешнего диктата. Одни русские могли относиться к этим тенденциям сочувственно, другие — враждебно, вплоть до агрессии, но идеи отделенчества все принимали всерьез.

Точно так же и украинцев и белорусов уже не считали «этнографическими группами русских». Их «предательское» нежелание жить в общей империи задевало сильнее, чем такие же черты поведения эстонцев или узбеков, — поскольку украинцы и белорусы к русским явно ближе этнически. Но желания иметь собственные государства — принимали всерьез.

Вообще же на советскую интеллигенцию в одночасье обрушилось ну очень многое… Сразу несколько разнородных, но очень неприятных для нее ·явлений, которые я перечислю в виде списка:

1. Крушение социалистической и коммунистической идеи (что требовало, помимо всего прочего, и начать жить в совершенно непривычной, рыночной ситуации).

2. Конец послевоенной эпохи, когда политическая жизнь, экономика и даже образ жизни определялись поражением Германии и ее союзников.

3. Освобождение стран «народной демократии» и развал системы Варшавского договора.

4. Выход из империи нерусских народов СССР.

5. Окончательный разрыв русских с украинцами и белорусами.

6. Сокращение привычной русской империи до масштабов Российской Федерации.

7. Появление у русскоязычных народов империи (немцев, греков, евреев) другой исторической судьбы.

Большая часть русского образованного слоя в 1989- 2000 годах оказалась совершенно не способна оценивать происходящее адекватно и хотя бы относительно беспристрастно.

Абсолютно господствовали эмоциональные оценки, и среди них — самые примитивные реакции: обида на гадов–отделенцев, на уезжающих немцев и евреев, на саму жизнь… так сказать, на само устройство мироздания. Эмоция реванша вела к жажде немедленно или хотя бы в отдаленном будущем восстановить империю, и это желание удерживалось только одним — нежеланием отдавать для реализации этой идеи именно своего сына (в результате чего по отношению к Чеченской войне возникло две интеллигентские «партии»: отцы и матери сыновей призывного возраста… и все остальные).

Совершенно убийственно то, что 90% русских, в том числе самые высоколобые интеллектуалы, оказались не способны принять развал империи как некий естественный процесс. Как событие, происходящее не по воле заговорщиков, не из–за скверного руководства и не потому, что ктo–то кoгo–то «предал» или «продал американцам», а как событие, вытекающее из природы вещей.

Поразительно, но самые, казалось бы, разумные люди оказываются неспособны просто говорить на эти темы и обсуждать их с рациональных позиций. При упоминании всего,· что хотя бы косвенно связано с утратой империи, российского интеллигента мгновенно захлестывают эмоции, как правило, эдакого ложноностальгического толка. «Ложно» в том смысле, что «вспоминается» идиллия, которой не было. Та любовь народов СССР друг к другу и к «старшему брату» в лице русских, которая никогда не существовала в реальности, а существовала разве что в пропагандистских материалах идеологического отдела ЦК

Скажу откровенно: поведение нашего образованного слоя. нравится мне еще меньше, чем распад империи. Потому что распад привычной империи — явление очень неприятное, но не зависящее от моего (или еще чьего–то) мнения или желания. А вот отсталость культурного слоя в СССР, а теперь в Российской Федерации, его способность и склонность упорно жить вчерашним багажом может дорого обойтись для нас всех. Особенно если склонность жить в мифологическом прошлом будет сопровождаться еще и попытками в реальной жизни вернуться к утраченной идиллии.

Конечно же, одна из причин этого положения вещей — в продолжительной изоляции СССР от всего остального мира. В результате этой изоляции почти все изменения, которые происходили в общественном сознании после Второй мировой войны во всем мире, «благополучно» избежали интеллигенцию в СССР.

Но есть и вторая причина …

АРХАИЧЕСКИЙ ПЛАСТ В СОЗНАНИИ

Существует множество причин, в силу которых общественное сознание русских во все исторические времена включало крайне примитивные архаичные элементы, восходящие к нормам первобытно–общинного общества. Основной причиной, скорее всего, следует считать ресурсоизбытoчность страны, наличие у нее фонда свободных земель для колонизации вплоть до ХХ столетия.

Всегда существовала возможность не решать проблему, а снять — путем переселения в новые области. Скажем, у немцев община–марка [21] от м ark (нем.) — граница. Общинная территория, имеющая свои границы. развалилась еще в ХIII веке, а в России община–мир дожила до ХХ века. Тенденции общинной уравнительности, представления о том, что «все должны жить, как все», в России существуют и сейчас. Как и обычай брать с собой горсть родной земли, восходящий к первобытно–общинному строю и соответствующим представлениям.

Практически все народы «догоняющей модернизации» несут в себе два разных пласта сознания: общий рациональный пласт и местный, иррациональный, который слабо осознается, но тем не менее всегда присутствует, и совсем не обязательно только в виде какой–то подчиненной, маловажной периферии. И то, что этот пласт мало осознается (в рациональном слое его как бы и нет), ничего не меняет по существу.

Этот архаический пласт, повторю еще раз, есть абсолютно у всех народов «догоняющей модернизации». События ХХ века со всей очевидностью показали, что он есть в сознании и немцев, и народов Прибалтики. У русских же специфика этого пласта, на мой взгляд, лежит в двух пунктах:

1. Его прочность и способность влиять на верхний, рациональный пласт, — что продиктовано ресурсоизбыточностью России почти до нашего времени.

2. В этом пласте первобытные нормы теснейшим образом переплетаются с имперскими представлениями.

Точно так же, как русские люди «должны» хотеть жить в едином государстве, не нарушая первобытного идеала всеобщности и одинаковости, так же и все народы бывшей Российской империи рассматриваются таковыми, кто «должен» этого хотеть.

А если даже становится очевидно, что они вовсе этого не хотят, тут же встает вопрос об их «испорченности» или о том, что эстонцев или литовцев соблазнили плохие люди из–за рубежа. Ведь они сами «не могут не хотеть» жить в империи …

И в СССР, и в современной России самые широкие слои населения, в том числе люди с хорошим образованием, слишком часто знают априори, чего «должны» или «не должны» делать и даже хотеть другие люди и целые народы. А действительность окрашивается для этого множества людей в те тона, которые соответствуют ее архаическим представлениям.