Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)

Почему?! Такова, видимо, его гипотеза. Произвол полнейший, но «зато» удается все виденное Иоанном связать с картиной звездного неба и сделать вывод: «… никогда за все первые восемь веков нашей эры звездное небо не представляло с о–ва Патмоса такой картины, какая описана Иоанном, за исключением одного–единственного случая: вечера 30–го сентября 395 года по Юлианскому стилю» [201, с. 134].

Такая вот могучая аргументация, и вся она позволяет Морозову сделать вывод: не существовало стран Древнего Востока, классической Греции, Рима, Византии. Существовала одна огромная империя (узнаете Фоменко?), императоров которой в разных местах называли по–разному и хроники которой в разных местах вели на разных языках: древнеегипетскими иероглифами в одном месте, по–латыни в другом, по–гречески в третьем.

Что же до античности, вообще всего, что было до Возрождения, — до XIVXVI веков, то все это в эпоху Возрождения и выдумали: чтобы было что возрождать! По мнению Н. А. Морозова, все источники Рима и Греции были написаны в XIV — ХУI веках и представляют собой совершенно нахальный подлог.

Идеи Н. А. Морозова научный мир принял, мягко говоря, кисло, и их стали быстро забывать. Фоменко с Носовским реанимировали уже полузабытую и никому не нужную идею. Зачем? Тут могут быть разные объяснения: от обычнейшего невежества до желания заработать на издании скандальных книг. Заработать не только деньги, но и то, что может быть дороже денег: славу, известность.

Но кто бы знал, если бы не скандальные книги, не только кандидата математических наук Фоменко, но даже члена–корреспондента Академии наук Носовского?

КАК Я ПРОПАГАНДИРОВАЛ ФОМЕНКО

У безумных идей всегда заводятся последователи. Фанатики идеи — это, конечно, капля в море по сравнению с массой исповедующих простенькое «почему бы и нет?». Большинство фанатиков, конечно же, люди шумные, но малоперспективные: толку от них очень мало даже для самых–самых «своих».

Но вот если появляются последователи–пропагандисты это очень хорошо для безумной идеи! Если есть те, кто невероятно загорелся идеей, и притом что–то значащие сами по себе. Те, для кого безумная идея — способ заявить что–то свое, сделать какую–то свою политику.

И такой человек появился! Красноярский писатель Александр Александрович Бушков, «король русского детектива», стал активно пропагандировать Носовского и Фоменко. Его книга «Россия, которой не было» [202], вообще–то, видится отрадным явлением в море затопившего Россию окололитературного и околоисторического бреда (примеры я уже приводил). Она и достаточно корректна в большинстве случаев, и весьма, весьма информативна.

Книга понравилась мне и «разоблачением мифов» — хотя бы одного из самых бездарных и самых страшных монархов (Петра 1) — главного российского просветителя и чуть ли не спасителя Oтечества… Или удивительная история Ивана Сусанина — случайной жертвы разбойников, превращенной в национального героя.

Понравилось и стремление Александра Александровича взять на себя труд выступать в роли просветителя соотечественников, и я охотно дал согласие написать послесловие к «России, которой не было»… Но вот тут мне придется сделать одну немаловажную оговорку. Дело в том, что мое «послесловие» состояло из двух частей. Первая — сугубо хвалебная. Вторая — сугубо отрицательная. Все, с чем я был категорически не согласен, я пронумеровал и последовательно перечислил по пунктам. Ну, и было сказано на словах: мол, если исправляешь то, о чем идет речь в пункте, — то и не печатай пункт, в котором наводится критика.

Ну–с, а Александр Александрович поступил предельно просто: полностью опубликовал положительную часть рецензии, а отрицательную так же полностью выкинул. При этом Александр Александрович ничего не изменил в своей книге. Вообще ничего. Ни одно из моих замечаний не было учтено вообще никак.

Так что пользуюсь случаем заявить со всей определенностью: попытки реанимировать убогую гипотезу Морозова–Носовского–Фоменко я не разделяю. И, как Вы понимаете, читатель, под этой частью эпистолярного наследия А. А. Бушкова я не готов подписаться.

Особенно удивляет пиетет А. А. Бушкова к Н. А. Морозову. Во многих книгах Александр Александрович считает своим долгом всячески клеймить позором интеллигенцию с ее невежеством, идеологичностью, неумением серьезно трудиться. Но ведь Морозов — как раз типичный интеллигент! Не имеющий систематического образования, нахватавшийся поверхностных знаний в разных областях, строящий смехотворные умозрительные схемы по великому невежеству своему.

Прочитав мое послесловие к «России, которой не было», московские коллеги сделали мне два соболезнующих и по нашему времени дорогих телефонных звонка.

— Как ты в такое вляпался?!

Приходилось подробно объяснять, как дело было.

— Ну ясно… — облегченно вздыхал коллега, убедившись, что я вляпаться вляпался, но все–таки не свихнулся. — Бушков действует, как герои его романов… Это он что, у них учится?

Не берусь отвечать на последний вопрос — кто у кого учится, не знаю. Но, во всяком случае, историю своего участия в пропаганде фоменкизма–носовскизма я вполне честно изложил.

Бойтесь своих желаний, они сбываются.

Ф. Ницше

ПОЧЕМУ ЭТО ОПАСНО

Легко сказать, что каждый — хозяин и своего прошлого, и своего будущего. Еще легче сказать, что умными быть не заставишь. Ну, плохо людям быть теми, кто они есть. Ну, хотят люди быть истинными арийцами, головками сыра, или евразийцами, пришедшими с Северного полюса. Они так сильно хотят жить в утопии, что никакие аргументы не смогут их переделать.

Все так, но тут возникает два вопроса:

1. А что, если слишком много людей начнет жить в одной и той же утопии?

Способ известен — рассказать о своем «открытии» соседу. Если проникнется — уже двое объясняют третьему, что он — тоже головка сыра или имперский евразиец… что–нибудь в этом духе.

Появляется группа, эта группа может постепенно возрастать в числе, постепенно начать требовать уже своей территории, официального признания, права внедрять свою утопию в жизнь.

Путь проложен — по всем градам и весям разгуливают разные «гуру» и «целители», многие из них — с изрядной свитой. Беглый мент Виссарион собрал даже целую толпу, тысячи не вполне вменяемых личностей, и организовал в Саянах «город солнца» или что–то еще в этом духе.

Такая утопия уже становится фактором общественной жизни, а не особенностью психики отдельных частных людей.

2. И второй, детский вопрос: а что, если люди попытаются сделать утопию былью? Не просто рассказывать сказки самим себе, а воплотить ее в жизнь?