Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)

С появлением же русских на побережье Америки примитивная империя колошей кончилась — все их данники теперь продавали шкуры русским, а русские внимательно следили, чтобы никто не обижал их торговых агентов и поставщиков шкур каланов и котиков.

Начались жестокие до безумия войны первобытных людей, не умевших щадить ни самих себя, ни противника. Ворвавшись в русское поселение, колоши поступали привычно — то есть резали всех, кто попадался на пути, включая грудных младенцев в люльке. А если они даже брали пленных, то содержали их в таких условиях, что пленные возвращались калеками. Одну женщину пришлось учить ходить — два года она провела в клетке высотой от силы восемьдесят сантиметров и ходила только на четвереньках. Колоши приходили посмотреть на поверженного врага, очень радовались, хохотали и показывали пальцами, а насмотревшись, швыряли ей свои объедки.

Русские пытались быть великодушными, да и не уподобляться же дикарям?! Но для колошей поведение русских было проявлением не великодушия, а слабости, даже трусливости. Правитель Российско–американской компании Александр Баранов пытался договориться с одним взятым в плен вождем, настроить его на более гуманный лад, и получил великолепный ответ:

— Ты мне все равно ничего не сделаешь, ты боишься даже грудных детей!

В начале XIX века колоши захватили остров Ситха и вырезали всех его обитателей — и русских, и алеутов. Колоши резали все живое, что успевали захватить, даже грудных детей. А как они могли воспринимать гуманные идеи, эти пережитки времен охоты на мамонтов? Они и себя не щадили. Когда русские и алеуты осадили крепость на Ситхе, колоши ушли из захваченной твердыни тайно, а чтобы никто не помешал, задушили стариков, грудных младенцев и собак. Я имею в виду — своих стариков и младенцев. Этот случай неплохо было бы иметь в виду всем, кто пропагандирует прелести первобытной культуры — мол, и экологичная она, и гуманная, и совершенная.

Так что гуманные принципы Александра Баранова на колошей нимало не действовали. Пушнину они стали продавать американцам, чтобы получить побольше огнестрельного оружия, и еще в 1840–е годы вели с русскими и с алеутами самые настоящие войны. Алеутов они ненавидели не меньше русских, и судя по всему — алеуты платили им тем же.

Пытались засылать к колошам и право славных проповедников. Но, как ни удивительно, поговорка «каков поп, таков и приход» оказалась верной и здесь. Проповедь Венеаминова была очень успешной, и алеуты обрели достойного их пастыря. А колошам почему–то доставались не вполне вменяемые священники. Одного такого попа «с приветом» колоши даже съели и уверяли потом, что поступают вполне в духе христиан — причащаются плотью и кровью.

Жаль, что первый правитель Русской Америки Александр Баранов — малоизвестная личность. Человек это был явно незаурядный, и даже при полном отсутствии помощи из Петербурга, денег и сил, ухитрился расширить Русскую Америку почти по всей территории нынешнего штата Аляска.

Из всех деятелей Русской Америки, пожалуй, самая известная фигура — граф Резанов, но и он стал знаменитым самым фантастическим образом, и никак не за свои деловые качества. Мало кому известно, что он сделал фантастическую придворную карьеру. Что он был одним из самых ярких и перспективных сотрудников Российско–американской компании. О том, что именно он основал русские поселения в Калифорнии, известно больше, но в основном — в связи с его любовными приключениями.

Дело в том, что хлеб на Аляске не рос. Везти из России, из Сибири? До Русской Америки из хлебородных областей Сибири ехали так: выезжали из Иркутска в октябре, когда установится зимник по льду замерзшей Лены. Это в Европе зимник устанавливается в ноябре, а вот по Лене уже в конце октября вполне можно катить на санях или оленьих нартах, и так до конца апреля.

В ту же зиму на оленях надо ехать от Якутска до Охотска. Только на оленях, потому что лошадь не выдержит этого пути зимой. С месяц ехать до Якутска, сколько–то отдохнуть там и еще два месяца добираться до берега Охотского моря. А когда вскроется Охотское море, можно будет плыть до Камчатки — полторы тысячи километров под парусом, до ПетропавловскаКамчатского — жалкого поселочка в 30, потом в 100 домиков. А оттуда смело поворачивать на восток, править через море, справедливо названное именем Витуса Беринга.

Привезенный из Сибири хлеб получался золотой. Купить на юге? Уже лучше. А еще лучше — вырастить самим. На юг от Аляски лежали владения Испании. Граница этих владений проходила как раз по северной границе мест, где родился хлеб.

Граф Резанов отправился в испанскую колонию Сан–Франциско — купить хлеба и договориться о создании русской колонии. Испания не могла многого дать своим колониям, но права на захваченные когда–то земли оберегала рьяно. Испанцам было категорически запрещено торговать с иноземцами, а уж тем более поступаться хоть пядью своей земли. Переговоры были непростыми, но опытный дипломат, европейски образованный Резанов сумел уговорить испанцев. Они не только продали хлеб, но и позволили основать колонию. С 1806 года на территории современного Сан–Франциско существовал русский Форт–Росс.

Интересно, что гарнизон состоял из 26 русских и 102 алеутов. Был случай, когда испанские монахи–францисканцы захватили нескольких алеутов, пытали. их, требуя перейти в католицизм, отказаться от присяги царю России. Один из алеутов умер под пытками, но не изменил никто. Остальных алеутов удалось потом выручить.

В 1841 году было решено продать это не приносящее прибыли владение. Но развалины Форт–Росса сохранились до сих пор, американцы даже разработали систему экскурсий для туристов.

С испанским комендантом во время переговоров была дочь, Кончита. Кончите было 15 лет, Резанову — за сорок, он был вдовцом, а его дети от дочки Шелихова были ровесниками Кончиты.

Любовь Кончиты и Николая Петровича Резанова удивительна даже не из–за разницы в возрасте. В конце концов, Гете было 75, когда в него влюбилась восемнадцатилетняя девушка.

Не очень удивляет и гибель жениха: в марте 1807 года, возвращаясь сухим путем в Петербург, граф упал с коня, ударился затылком. Было это под Красноярском; Николая Петровича перенесли в один из домов города, где он и умер через сутки. Что поделать, и не такое случается, даже в наши «благополучные» дни.

Предметом памяти и удивления стала верность Кончиты. Девушка ждала 37 лет. Почему ей не сообщили раньше — неизвестно. Любовь и верность Кончиты стала сюжетом множества литературных произведений разной степени значительности, в том числе мюзикл «Юнона и Авось» и стихотворение Брет Гарта.