Сергей Павлюченков - Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

В губкоме реакция на итоги конференции свелась к подозрениям на эсеров и, по-видимому, общему мнению, что не следует на конференциях злоупотреблять свободой слова [579] Там же, оп. 12, д. 77, л. 34. . В ЦК к инциденту отнеслись серьезнее и поставили на вид ПУРу РВСР необходимость начать серьезную политическую работу в Вологде [580] Там же, оп. 65, д. 448, л. 429. .

По приблизительному сценарию развивались события в частях Запасной армии, расположенных в Нижнем Новгороде. Еще в начале октября там отмечалось, что настроение в гарнизоне неудовлетворительное, проявляющееся на митингах при отправке эшелонов на фронт. Для поддержки дисциплины командиры ввели наказания, муштровали солдат в строю по восемь часов в сутки. На одном из таких занятий 3-й и 6-й батальоны 27-го полка отказались подчиняться и устроили митингование с криками «Долой войну!», «Тащи их сюда, что они нас обманывают!» [581] Там же, оп. 12, д. 322, л. 45 об.

В течение октября ситуация еще более осложнилась, в 27-м полку создалось «ужасное» настроение, по ряду причин развивался сильнейший антисемитизм. Чтобы поговорить, успокоить солдат губком, командование пошли на созыв общегородской беспартийной конференции. Она открылась 31 октября, в тот день, когда Троцкий издал свое «Письмо к реввоенсоветам фронтов, армий и ко всем ответственным работникам Красной армии и Красного флота», где потребовал, чтобы в коммунистической стране для всех членов общества существовали бы одинаковые условия жизни независимо от должности и различия в способностях. В своих выступлениях красноармейцы говорили о том же, слушать докладчиков горкома о необходимости победы над Врангелем отказались. Раздавались знакомые призывы против РКП, коммунистов, комиссаров, крики разойтись по домам. При пении «Интернационала» сидели в шапках [582] Там же, л. 145. . В этом случае Москва не ограничилась бумажным указанием, была прислана полномочная комиссия во главе с Данишевским, которая провела чистку среди комсостава Запармии.

Без доступа к боеприпасам красноармейцы имели возможность лишь драть глотки, выражая свое недовольство начальством и Советской властью, но там, где были патроны в подсумках, ситуация намного осложнялась, что еще раньше показало вспыхнувшее 14 июля восстание в 9-й кавалерийской дивизии, располагавшейся в нескольких верстах восточнее Бузулука. Оно было вызвано смещением начальника дивизии бывшего левого эсера А. В. Сапожкова. «Второй причиной восстания послужило существующее среди населения недовольство советской продполитикой», — сообща лось в оперативной сводке ВЧК [583] Там же, ф. 2, оп. 1, д. 15337, л. 8. . При вступлении дивизии в город было объявлено особое положение. Восставшие требовали перевыборов в советы, роспуска райпродкомов и выдачи 15 ответственных работников, на что Бузулукский совет согласия не дал. Тогда восставшие учредили свою власть во главе с Сапожковым. Было выпущено воззвание, в котором население призывалось к поддержанию порядка, Советской власти, сапожковской «Красной армии Правды» и Коммунистического Интернационала. Запись добровольцев в армию Правды прошла с большим наплывом крестьян. На третий день сапожковцы были вытеснены из Бузулука частями Красной армии, подошедшими из Самары, и рассеяны по всей губернии. При отступлении повстанцы вывезли все продовольственные запасы и освободили заключенных из дома принудительных работ. «Характерно, что во время ликования сапожковцев в городе поддерживался образцовый порядок», — отмечали чекисты [584] Там же. .

Несмотря на выставленные Сапожковым привлекательные лозунги типа «Долой продразверстку, да здравствует свободная торговля!» и заочные приговоры всем продовольственникам, начиная от плетей и кончая «шилом в глаз» [585] РГАЭ, ф. 1943, оп. 3, д. 678, л. 14. , его попытка расширить зону мятежа не увенчалась успехом. Видавший виды поволжский мужичок занял осторожную позицию, стремясь столкнуть лбами сапожковцев с продовольственниками, чтобы отделаться и от тех, и от других. В сентябре отряд Сапожкова был разгромлен, а сам Сапожков убит.

Что касается рабочих, то надеяться на их спокойствие можно было лишь постольку, поскольку их рты были заняты пережевыванием усиленного пайка. Но усиленный паек был привилегией только столичных рабочих, рабочие в других промышленных центрах, шахтеры продолжали оставаться в условиях крайней нужды. Примечательно, что в этот период в сообщениях с мест, поступавших в Москву, многие корреспонденты из самых различных уголков России начали настойчиво проводить аналогии с 1918 годом. Как писал осенью двадцатого года в ЦК красноармеец 267-го стрелкового полка 30-й дивизии А. Мащонов, рабочие голодают, процветают злоупотребления и воровство властей. Из разговоров с рабочими уральских заводов «впечатление получается такое, что даже сам себе не веришь, настроение недалеко отстало от 1918 года, перед выступлением чехословаков» [586] РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 65, д. 279, л. 200 об. . «Нет сомнения, что 1921 год может повторить 1918-й», — подтверждал инструктор Демидовского военкомата Смоленской губернии П. Григорьев [587] Там же, д. 368, л. 85 об. .

К началу 1921 года ситуация была такова, что требовался один толчок, негромкий отзвук событий в провинции, докатившийся до столицы, чтобы лопнула подтаявшая наледь, сковавшая социальные противоречия, и лавина кризиса обрушилась на головы кремлевских политиков. Поведение правительства свидетельствовало о том, что оно как будто испытывало какую-то боязнь перед объективным анализом обстановки. Вопрос об антоновском восстании, «заявление т. Дзержинского о массовых беспорядках в Тамбовской губернии», впервые был рассмотрен в ЦК на заседании Оргбюро только 1 января 1921 года — почти через 5 месяцев после его начала. И то это произошло лишь после того, как тамбовское руководство, приехав в Москву на VIII Всероссийский съезд Советов, сумело при личной встрече убедить председателя ВЧК и других в опасности восстания и невозможности справиться с ним собственными силами.

После тяжелейшей победы в гражданской войне, очевидно, хотелось верить, что все испытания позади, VIII съезд Советов давал директиву: на парусах старой политики — в социализм. Многочисленные предложения о коренном изменении крестьянской политики, о замене продразверстки натуральным налогом, прозвучавшие на съезде как от представителей оппозиционных социалистических партий меньшевиков и эсеров, так и на закрытых заседаниях коммунистической фракции съезда, большевистским руководством и в первую очередь Лениным были отвергнуты. VIII съезд Советов своими решениями стимулировал развитие противоречий власти и крестьянства.