Рене Груссэ - Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Описание о нем, которое нам оставил Сюаньцзан, напоминает либо Аттилу либо Чингиз-хана. «У этих варваров имелось бесчисленное количество лошадей. Хан носил мантию из зеленой атласной ткани и выставлял напоказ свои густые волосы; только на лбу был ободок из длинной шелковой ленты семи футов, который несколько раз обматывал голову и спадал сзади головы. Его сопровождали примерно двести офицеров с накидками из парчи и заплетенными волосами. Остальная часть воинов состояла из всадников на верблюдах или лошадях, одетых в меха животных, носивших одежду из тонкой шерстяной ткани, с длинными копьями, стягами и вытянутыми луками. Их было настолько много, что взглядом не удавалось охватить их численность». [203] [203] Hiuan-tsang, Vie, trad. Stanislas Julien, 55.

Тон Шэху оказал китайскому паломнику прием на высоком уровне. Он в действительности показал свою благосклонность по отношению к буддизму. Несколько лет назад у него в гостях был индийский миссионер по имени Прабхакарамитра, который поставил перед собой цель обратить в свою веру тукюев, прежде чем (626) он продолжит путь в Китай. [204] [204] Chavannes, Documents, 192 (traduit du Siu kao seng tchouan. Он даже встретился в своей резиденции в Токмаке с Сюньцзаном, который оставил нам красочный рассказ об этом приеме: "Хан жил в большом шатре, украшенном золотыми цветами, блеск которых затмевал глаза. Его офицеры рас пустили перед собой длинные косы и сидели в два ряда; все были одеты в яркие одежды из узорчатого шелка. Стража хана стояла позади них. Несмотря на то, что это был повелитель варваров, невозможно было не испытывать чувство уважения к нему". Читая эти строки, любопытно сравнить впечатления, почти идентичные, европейских путешественников, которые были приняты Чингизханидскими ханами. Другой эпизод, который описывается Рубруком, касательно монголов XIII в., это описание пьяных попоек, которые имели место во время приема иностранных послов. Во время пребывания Сюаньцзана, Тон Шэху принимал посланников Китая и правителя Турфана. "Он пригласил гостей присесть, и предложил им вино под звуки музыкальных инструментов. Хан выпил вместе с ними. Было видно как гости оживлялись все больше и больше, обращались друг к другу и отвечали на приглашение выпить, чокнуться вместе бокалами, наполнить их вновь и опорожнять раз за разом. В это время музыка варваров востока и запада наполнялась громкими аккордами. Несмотря на то, что это были полудикие мотивы, они услаждали слух и радовали сердце. Немного погодя после этого заносили различные блюда; это были большие куски вареной говядины и баранины, которые предлагали всем приглашенным".

Несколько месяцев спустя, после посещения Сюаньцзана, эта великая империя западных тукю рухнула. В этом же 630 г. одно из племен карлуков, которое кочевало, вероятно, между крайней восточной частью Балхаша и регионом Чугучака, в Тарбагатае, восстала против Тон Шэху, который был позднее казнен. [205] [205] Kieou Tang chou in Chavannes, Documents, 25-26. Tang chou, ibid.,53.

Ханство западных тукю разделилось на две части, наименования которых, впрочем, остались в китайской транскрипции: племена нушэпии на западе и на юго-западе Иссык-Куля, и племена тулу на северо-востоке озера. Нушэпии и тулу обессилили в борьбе, окутанной тайнами. Хан тулу по имени названия племени Тулу (638-651) сделал однажды попытку объединить две группы, после чего он осмелился напасть на китайские военные поселения, в районе Хами, но китайский генерал Кю Хуанько разбил их наголову у гор Богдо-ула, между Куче-ном и нынешним Урумчи (642). К тому же император Тайцзун поддержал в борьбе против них орды Нушэпия и хан, крайне изнуренный, вынужден был бежать в Бактрию, где его следы затерялись (651). [206] [206] Kieou Tang chou, ibid.,27-32. Tang chou, ibid., 56-58.

Уничтожив тукюев, император Тайцзун получил возможность установить китайскую гегемонию над оазисами в районе, где проживали индоевропейские племена, в бассейне Тарима, Карашаре, Куче – на севере, Кашгаре, Шаньшане, Хотане и Яркенде – на юге.

Эти древние поселения, расположенные на караванных путях, игравшие немаловажную роль как связующие звенья Шелкового Пути между Китаем, Ираном и византийским миром, являлись также этапами пути буддийского паломничества Китая в Афганистан и Индию. По этому поводу они были достаточно хорошо описаны китайским паломником Сюаньцзаном, который, отправившись из Ганьсу в 629 г., последовал по маршруту (629-630) в направлении севера (Тур-фан, Карашар, Куча. Аксу и оттуда в Токмак, Талас, Ташкент и Самарканд) и вернулся в 644 г. южным маршрутом (Памир, Кашгар, Яркент, Хотан, Шаньшань и Дунхуан). Его повествование свидетельствует, что в ту эпоху буддизм полностью овладел малыми княжествами Тарима, неся с собой индийскую культуру настолько, что санскрит стал религиозным языком региона, наряду с местными индоевропейскими языками, т.е. турфанским, карашарским и кучанским языками (древние "тохарские" А и Б) и восточно-иранским языком, который, по-видимому, использовался в пределах Хотана. [207] [207] См. Pelliot, Tokharien et Koutcheen, J. A. 1934,1, 52. Отметим на всякий случай не углубляясь в лингвистику, непосредственный аспект индоевропейского характера значительной части кучанского словаря и словаря соседних народов: st et nessi = etre; ste = il est; patar, matar = pere, mere; pracer = frater, fee; se = fils; ikacer = fille; okso = boeuf; yakwe = equus, cheval; nem = nom; knan = savoir; klauke, kaklau = cercle; salyi = sel; malkwer=lait; wek=voix; ek, = oeil; trai = trois; okt = huit; ikam = vingt; kante = cent; mene = lune; pest = apresetc. Рукописи, обнаруженные экспедициями Пельо, Аурэля Стейна и Фон Ле Кока, являются, впрочем, доказательством того, что буддистские тексты были переведены с санскрита на различные местные индоевропейские диалекты ("тохарские", так называемые на севере, и ирано-восточные на юго-западе), в то время как другой индоевропейский язык, согдианский, пришедший с караванщиками Бухары и Самарканда, был распространен в местах, где проходили пути от Тянь-Шаня до Лобнора, где Пельо обнаружил следы одного согдианского поселения VII в. [208] [208] Pelliot, Le Cha-tcheou Tou tou fou king et la colonie sogdienne du Lob-nor J. A. 1916,1, 120. Мы видели, что караванщики и торговцы Шелкового Пути, с одной стороны, и буддистские миссионеры, с другой, – прибывшие от индоиранских границ в оазисы Тарима, те и другие одновременно содействовали распространению культуры Ирана и Индии, в данном случае представлявших любопытный синтез под влиянием буддистской веры. По этому поводу мы говорили о большом вкладе греко-буддистском, индо-гангском, или иранобуддистском, что можно видеть на фресках Кызыла, обнаруженных около Кучи и принадлежащих к тому, что Хаккин называет первым стилем Кызыла (в 450-650), или же он определяет это как второй стиль (650-750). [209] [209] Hackin, op. cit., notamment in Histoire des arts, collect. Reau, IV, 253 (Colin) 1938 et Buddhist art in Central Asia etc., India Society, 1938, p. 12.