Рене Груссэ - Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Чингиз-хан долгое время пробыл в Афганистане на юге Гиндукуша. В мае 1222 г. к нему с визитом прибыл известный даосистский религиозный деятель – Кью Чанчуен, которого он запросил из Китая в 1220 г. и который прибыл через Уйгурию, Алмалык, Талас и Самарканд. Завоеватель проявил большой интерес к снадобьям бессмертия, которыми обладали даосистские маги. [563]Однако он намеревался вернуться в Монголию. Осенью 1222 г. он пересек Аму-Дарью, прошел через Бухару, где его заинтересовали основные догмы мусульманской религии: он положительно оценил их за исключением паломничества в Мекку, считая это излишним, так как полагал, что вселенная это и есть дом божий (Тенгри «Вечное небо» у монголов). В Самарканде он распорядился, чтобы был проведен массовый мусульманский молебен в его честь, так как он сменил султана Мохаммеда. Он даже освободил мусульманское «духовенство» – имамов и судей (кади) от уплаты налогов, что наглядно показывает, что его жестокость по отношению к мусульманскому миру была «фактом военного времени», а не религиозной войной. Он провел зиму в Самарканде, весну 1223 г. – на севере Сырдарьи. В Чирчик-ской долине, у северного притока реки Чирчик, около Ташкента, он провел совещание «имперского двора» варваров, восседая на золотом троне среди своих найонов и багадуров. Затем, все той же весной 1223 г., он организовал курултай совместно со своими сыновьями в степях Уланбаши на севере Александрийских гор. В это время его воины устроили грандиознейшую охоту на дичь. Он также провел лето 1223 г. в степях Таласа и Чу и вполне вероятно, лето 1224 г. – на Иртыше. В Монголию он вернулся весной 1225 г.

Прежде чем осветить последнюю китайскую кампанию Чингиз-хана, мы напомним о походе его двух полководцев – Джебе – найона и Суботая-багадура в регион Каспийского моря.

Мы знаем, что эти два военачальника, лучшие стратеги монгольской армии, имели перед собой задачу, возглавляя кавалерийский корпус в 25 000 человек, по оценке Гренара, преследовать султана Мохаммеда Хорезмийского, когда тот бежал через Персию. После смерти султана они продолжили свою кампанию в направлении на Запад. После того, как они захватили Рей, город, известный своими превосходными историческими изделиями из фаянса, но который так и не оправился после этой катастрофы, [564]они, по словам Мирхонда, по просьбе некоторых мусульман-суннитов, направились для разгрома шиитского центра в Куме, что они и сделали с удовольствием. Так как Хамадан сдался сам, они ограничились существующим положением дела. После чего они разрушили Зеиджан и взяли штурмом Казвин, все жители которого в знак наказания были уничтожены. Последний тюркский атабек Азербайджана, старый Узбек, вышедший из той династии местных мамелюков, которые к концу XII в. могли сменить сельджукидов, откупился от них золотом и спас Таурис. Джебе и Суботай в самой середине зимы пересекли долину Моганы и вошли в Грузию. Этим христианским царством тогда правил Георгий Лаша или Блестящий (1212-1223), который находился в зените своего могущества, но два монгольских военачальника в пух и прах разгромили грузинскую армию неподалеку от Тифлиса в феврале 1221 г. [565]

Оттуда они вернулись в Азербайджан, разграбили Марагу, используя традиционную тактику. Они пустили впереди себя пленников на штурм крепости и убивали тех, кто отступал. Затем происходило взятие крепости и расправа над населением. После этого происходил ложный уход монгольских войск, вселявший уверенность в безопасности возвращения. Но осуществлялось неожиданное нападение арьергарда монголов, которые отрубали головы несчастным жителям, чудом спасшимся ранее (март 1221 г.). Два монгольских полководца готовы были идти походом на Багдад, чтобы разрушить абассидский халифат. Возможность такого нашествия привела бы в ужас арабский мир, потому что именно в это время, как об этом свидетельствует Ибн аль-Атир, крестоносцы захватили Египет и вошли в Дамьету. [566]

Немногочисленная армия абассидов, сосредоточенная в Дакуку, не могла защитить Арабский Ирак. В этом 1221 г. могло случиться, что одновременно Джебе и Суботай оказались бы в Багдаде, а король Жан де Бриен – в Каире. К счастью для халифа, Джебе и Суботай довольствовались тем, что вновь наложили на Хамадан оплату крупной дани. На этот раз жители оказали сопротивление. Монголы штурмом овладели Хамаданом, уничтожили всех жителей и сожгли город. Оттуда, пройдя через Ардебиль, который они также стерли с лица земли, два монгольских предводителя пошли на Грузию.

Грузинская кавалерия была одной из лучших в то время. Суботай, прибегнув к хитроумной тактике отступления, завлек ее в засаду, где поджидал Джебе и жестоко расправился с ней. Грузины посчитали за счастье, что спасли Тифлис, дав возможность монголам разграбить юг страны. Затем монголы двинулись на Ширван, опустошили Шамаху, а затем через Дербент спустились в северные степи Кавказа. Там они столкнулись с объединенными силами региона: аланами, греческого вероисповедания, [567]христианами, потомками древних сарматов, лезгинами и черкесами, кавказской расы и тюрками кипчаками. Применив ловкость и хитрость, Джебе и Суботай добились перехода кипчаков на их сторону, напомнив о тюрко-монгольском братстве, отдав им часть своей добычи. Затем они разделались с другими участниками коалиции и бросились на преследование кипчаков, разрубая их на куски и вернули отданную им добычу. [568]

Однако кипчаки запросили помощи у русских. Один из кипчакских ханов по имени Кутан, дочь которого была замужем за русским князем Мстиславом Галицким, получил от своего зятя и других русских князей объединенную армию против вторжения монголов. Русская армия в количестве 80 000 человек под командованием галицких князей из Киева, Чернигова и Смоленска спустилась по Днестру, закончив перегруппировку сил в Хортице в окрестностях Александрова. Монголы отступили и приняли бой только тогда, когда враг был достаточно утомлен, а его различные отряды находились на удаленном расстоянии друг от друга. События развернулись около Калки или Калмиуса, маленькой прибрежной реки, впадавшей в Азовское море неподалеку от Мариуполя. [569]

Галицкий князь и кипчаки начали сражение, не дожидаясь подмоги из Киева, были разбиты и бежали 31 мая 1222 г. Киевский князь Мстислав, оставшись в одиночестве, три дня держал оборону в своей ставке и почетно капитулировав, он тем не менее был казнен вместе со своим окружением. [570]

Это первое поражение русских на этот раз не имело политических последствий. Впрочем, великий князь Владимирский – Юрий, который не успел прибыть со своим войском на Калку, сохранил свою армию в целости. Монголы ограбили генуэзские фактории Судака или Солдажи в Крыму (ничто не свидетельствует, как на это ссылается гипотеза Кахуна, о соглашении между монголами и венецианцами). [571]