Эдуард Макаревич - Восток - Запад. Звезды политического сыска

В пропагандистских объятиях был и вермахт. В составе корпусов и армий действовали так называемые роты пропаганды. Они вели агитацию среди своих солдат, но, кроме того, занимались и психологической обработкой войск и населения противника. В 1943 году на основе этих подразделений были созданы войска пропаганды — около 15 тысяч человек. Именно они обеспечили успех выпускам «Дойчевохеншау» — немецкой еженедельной кинохроники. Даже в марте 1945 года кинооператоры рот пропаганды присылали в Берлин по 20 тысяч метров отснятой пленки23.

Геббельс понимал возможности документального кино. Его ведомство превратило кинохронику в мощное пропагандистское оружие. Геббельс требовал только достоверности, только реальных сюжетов. Поэтому считалось, что кинооператоры — те же солдаты, выполняющие свой долг. С сентября 1939 по май 1940 года погибли 23 военных кинорепортера. И это позволяло нацистам говорить, что немецкие фильмы — документы исторической правды. Кинохроника шла, как правило, не менее сорока минут и почти вслед за военными сводками по радио. Отснятые кадры с фронта доставляли самолетами. Считая, что фильмы должны достичь всех слоев, Геббельс централизовал кинопоказ. Он добился того, что все население страны было охвачено пропагандистскими кинолентами: их смотрели в кинотеатрах, по сельским дорогам колесили кинопередвижки, на предприятиях устраивались просмотры по сниженным ценам. Фронтовая кинохроника шла повсюду и одновременно. По свидетельству автора книги «Кинозеркало» Р. Эртеля, во время польской кампании, во время победоносного шествия вермахта миллионы людей выстраивались в длинные очереди перед кинотеатрами не на художественный фильм, а на хронику.

Но, конечно, высшее достижение пропагандистского искусства рейха полнометражные документальные фильмы. Германию покорили «Крещение огнем» Ханса Бертрама (о бомбардировке Варшавы ), «Победа на Западе» Свена Нольдана (о завоевании Франции), и, конечно, «Триумф воли» (о партийном съезде в Нюрнберге) и «Олимпия» (об олимпийских играх в Германии) режиссера Лени Рифеншталь. Эти ленты делали звезды документального кино, мастерски овладевшие техникой монтажа, искусством комментария и музыкальной драматургией. Геббельс ставил на звезд и выигрывал очередную кампанию в борьбе за немцев. Может, он и сам себя причислял к звездам — звездам пропаганды? Ведь кое в чем он был универсален.

Норберт Шульце, написавший музыку для фильма «Крещение огнем», под которую «юнкерсы» бомбили Варшаву, вспоминает: «Когда началась война с Советским Союзом, меня неожиданно вызвали на радио. Поручили написать музыку для песни, предваряющей информационные сообщения с фронта. Такое же задание получил еще один музыкант. Посадили в отдельные комнаты и дали два часа. Работали, как черти. Потом поехали в резиденцию к Геббельсу. Нас встретила фрау Геббельс, предложила кофе — сам он работал в кабинете, писал срочную статью для «Фелькишер беобахтер». Наконец, приглашает. Играю ему мелодию и узнаю, что песня — на его стихи. Когда я сыграл припев, он меня остановил, сам сел за рояль. Слова там были такие: «Фюрер, приказывай нам мы пойдем за тобой». Он предложил упростить ритм и наиграл свой вариант. В целом остался доволен, но попросил вставить в конце русские фанфары из прелюдии Листа. И песня пошла, день изо дня, перед каждой сводкой».

А кино оставалось его пристрастием. Любовь Геббельса к нему выражалась не столько в любовных приключениях с киноактрисами, а в его постоянном внимании к кинопроизводству. И хотя непосредственно немецким кинематографом руководила имперская палата кино, за ее кулисами стоял доктор Геббельс. Установки давались лично им, да и ведущие актеры и режиссеры благословлялись министром пропаганды. Геббельс создал не художественное, а именно игровое пропагандистское кино. Но при этом откровенно политических фильмов в этом кино было ничтожно мало. Он требовал фильмов, в которых идея преподносилась не в лоб, чтобы она разыгрывалась через людей, семью, любовь. И можно сказать, что звезды немецкого игрового кино славно поработали на эту концепцию.

Было ли профессиональное кредо у Геббельса-пропагандиста? Судя по его указаниям и установкам — было. Он всегда ориентировался на точную информацию о настроениях народа, о настроениях разных социальных слоев и групп, но при этом настаивал на том, что нужно не просто выяснять общественное мнение, а формировать, создавать его. Он считал, что мастер пропаганды должен пользоваться доверием публики, для этого его информация должна превосходить информированность людей, к которым он обращается. Геббельс исходил из того, что людям не нужно оставаться наедине со своими мыслями; правильно, когда мысли рождаются под влиянием, когда под влиянием рождается чувство ненависти к врагу.

Он настаивал на том, что пропаганда — это концентрация информации и одновременно широта ее распространения. А достигается это выбором лозунга дня и соответствующими ему сообщениями, мощным информационным валом, накрывающим все население, мобилизацией всей прессы, радио и кино. А сам лозунг должен быть предельно прост, даже примитивен, не обременен сложными аргументами. Только так можно достучаться до массового сознания. Но при этом Геббельс не уставал повторять: хотя лозунги просты, но пропаганда не любит прямолинейных ходов. Когда в Германии уменьшилась норма выдачи мяса по карточкам и чуть увеличилось количество выдаваемого хлеба, Геббельс сказал на совещании руководителей министерства: «Самая большая глупость публиковать материалы под заголовком «Хлеба стало больше». Люди сразу поймут, что их дурачат, и притом топорно. Публику нужно взять откровенностью: «Да, сокращение норм — тяжелая мера. Да, она скажется на каждой семье. Но без этой меры не обойтись, потому что мы сейчас сражающаяся страна, потому что ситуация... И дальше нужно убедительное, на фактах и цифрах, объяснение, после которого наш соотечественник подумает: «Так надо, иначе нельзя».

А еще Геббельс внушал своему министерскому аппарату, что сила пропаганды прирастает, если она идет в одном ряду с развлекательной информацией, которая настраивает человека на восприятие пропагандистских идей. Переживания людей снимаются, если впереди пропаганды идут развлекательные программы радио, развлекательные кинофильмы, театральные спектакли и разные шоу. А что сама пропаганда: набор бездушных, холодных, логически выверенных тезисов, хотя и подкрепленных фактами? Одно его высказывание опровергает такое видение пропаганды: «Яркое пламя энтузиазма не может погаснуть. Лишь оно одно дает художественному творчеству современной политической пропаганды свет и жар. Имеющее корни в глубине национальной души, это искусство должно снова и снова припадать к ним и черпать там все новые силы. Власть, опирающаяся на пушки, это, быть может, и хорошо, но все же лучше и приятнее, если удается покорить и удержать сердце народа»24.