Эдуард Шарапов - Наум Эйтингон – карающий меч Сталина

Летом 1919 года в Башкирии по инициативе коммунистов-башкир было учреждено «Временное центральное бюро коммунистов Башкирии», независимое от РКП (б). Ответ на просьбу о признании со стороны Москвы был отрицательный — ЦК РКП(б) не одобрил организацию независимой партии. В ноябре 1919 года на первой Башкирской областной партийной конференции было объявлено, что «башкирская партийная организация есть областная партийная организация». В Москве отношение к Башкирии ухудшалось. 23 октября 1919 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский заявил о ненормальных отношениях между советскими и партийными органами Уфимской губернии и Башревкомом, обвинив при этом правительство Валидова в контрреволюционной деятельности.

Еще одной миной замедленного действия был вопрос о создании объединенной Татаро-Башкирской Республики. Декрет об этом был принят еще в марте 1918 года народным комиссариатом по делам национальностей, бессменным наркомом которого был Иосиф Виссарионович Сталин, и очень не понравился башкирским лидерам, опасавшимся «татарского империализма». И хотя декрет из-за развернувшейся в регионе гражданской войны не был реализован, а решением Политбюро в декабре 1919 года и вовсе отменен, антитатарские и антирусские настроения среди башкир усилились. Плюс к этому Москвой был отвергнут предложенный башкирскими лидерами проект Башкиро-Казахской Федерации, альтернативный уже отмененной Татаро-Башкирской Республике. Последовавшее вскоре обычное вроде бы кадровое назначение вызвало политический взрыв.

Решением обкома партии 13 января 1920 года председателем Башкирской ЧК был назначен (без согласия Башкирского ревкома) Мурзабулатов, татарин по национальности. В тот же день правительство БАССР отменило решение обкома, обвинив парторганизацию в превышении своих полномочий за счет ревкома. Далее, в ночь с 15 на 16 января 1920 года в Стерлитамаке по приказу председателя Башревкома Юмагулова были арестованы два члена обкома РКП(б). На следующий день арестовали всех остальных членов обкома и других ответственных работников (в основном татар), кроме уполномоченного ВЦИК при Башревкоме старого большевика, бывшего депутата IV Государственной Думы Федора Самойлова, а в городе введено патрулирование башкирских войск. Башревком обратился к населению с воззванием, обвинив руководство обкома в желании ликвидировать автономию Башкирии. Такую форму принял конфликт между членами формально одной партии.

После вмешательства Центра (на случай вооруженного сопротивления со стороны ревкома Ленин отправил командующему Туркестанским фронтом Михаилу Фрунзе телеграмму с предписанием соответствующих мер) арестованных освободили, Юмагулова во главе ревкома сменил Валидов (во время январских событий, будучи в Москве, он убеждал Сталина в необходимости изменения политики Кремля в Башкирии), из Уфы прислали авторитетного уральского большевика Евгения Преображенского, а уже работавшему в Уфе кандидату в члены ЦК партии Федору Артему (Сергееву) Политбюро поручило надзирать за ревкомом и (по соглашению с Дзержинским) выполнять обязанности уполномоченного ВЧК по «борьбе с башкирской контрреволюцией», с подчинением ему всех ЧК и особых отделов на территории «Малой» Башкирии и соседних губерний.

Одновременно в середине февраля 1920 г. началось обычное для той эпохи «военного коммунизма» крестьянское восстание в Белебеевском, Бирском и Мензелинском уездах, известное под названием «Черный орел» (под лозунгом «Долой коммунистов, да здравствуют большевики и свободная торговля!»). В результате для разрешения ситуации в марте 1920 года потребовался приезд (из Екатеринбурга) председателя РВС Льва Троцкого, который пришел к соглашению с башкирами, по его же предложению были отозваны в Москву Артем и Преображенский. Тогда же Валидов и его сторонники, вдохновленные успехом, потребовали сформировать Башкирский обком исключительно из коммунистов татарской и башкирской национальностей, и выслать из республики неугодных им партийцев.

5 апреля 1920 года на пленуме ЦК РКП(б) с заявлением о чрезвычайном положении в Башкирии выступил Дзержинский с требованием судить Юмагулова и других инициаторов январского ареста членов Башобкома, отозвать Валидова для дачи показаний в связи с его ультиматумом. Пленум после обсуждения поручил комиссии в составе Сталина, Троцкого и Каменева, Дзержинского и Преображенского заняться «башкирским вопросом». Пленум ЦК постановил, что председатель Башкирской ЧК должен назначаться по соглашению с Башревкомом и ВЧК.

Комиссия ЦК по башкирскому вопросу разработала новое положение о государственном устройстве Башкирии. Декретом ВЦИК и СНК РСФСР 19 мая 1920 года башкирское правительство утратило контроль над деятельностью на ее территории наркоматов продовольствия, финансов, Совета Народного Хозяйства, рабоче-крестьянской инспекции. ЧК Башкирии после года независимого существования вошла в организационную структуру ВЧК (наверное, это был единственный случай подобного рода). После этого Валидов (который был отозван в Москву) и его сторонники в знак протеста ушли в отставку и призвали население к восстанию. Начались вооруженные столкновения башкирских частей (у них был Реввоенсовет, председателем которого стал Мурзабулатов, бывший председатель Башкирской ЧК, из-за злосчастного назначения которого в январе и начались волнения) с соединениями Красной Армии. Выступления валидовцев были подавлены. Сам Валидов скрылся в Туркестан, где присоединился к басмачам. В 1922 году он переехал в Афганистан, а оттуда в Турцию, где и жил до самой смерти в 1969 году, занимаясь востоковедением (был профессором Стамбульского университета).

Изложенная вкратце история вопроса должна показать, с какими проблемами сталкивались в начале 1920-х годов в Башкирии работавшие там чекисты. Плюс к этому постоянная кадровая нестабильность. Председателей Башкирской ЧК за два с половиной года (до декабря 1921 года, когда был назначен Волленберг) сменилось семь человек. Первый председатель Ахмедулла Биишев, интеллигентный и знающий, очень быстро был смещен, а его преемники либо склонялись к национализму (местные уроженцы Тухватуллин и Мурзабулатов, соответствующим образом подбиравшие и ориентировавшие аппарат), или, как посланцы Москвы Семен Лобов, Иван Каширин. Петр Гузаков, в упор не хотели замечать башкирской специфики и считаться с местными кадрами.

Товарищ Эйтингона по работе в Гомеле Владимир Павлович Алексеев позднее вспоминал:

«В конце 1921 года по инициативе ЦК партии с группой работников Гомельской ЧК я был направлен в Башкирию и выполнял там обязанности заместителя председателя ЧК автономной республики. Нас послали туда в связи с тем, что в Башкирии не все шло гладко с созданием местного государственного аппарата, возникали разногласия на почве межнациональных отношений. По приезде в Уфу мы, изучив обстановку, в корне изменили направление деятельности Башкирской ЧК, пресекли высокомерие, элементы великодержавного шовинизма, имевшие место в коллективе местных чекистов, ввели в аппарат ЧК национальные кадры, установили деловые отношения с ЦИК и Совнаркомом Башкирии. В короткий срок нам удалось нормализовать ситуацию и создать необходимые условия для становления и развития этой республики».