Николай Николаев - 100 великих загадок истории Франции

Чуть погодя было извлечено множество других, более мелких предметов – брелоков, печаток разных форм и размеров, заводных ключей от часов, обувных пряжек, замков, грузил. Кроме того, грейферный ковш зацепил несколько звеньев от цепочек с пластинками, на которых была выведена надпись – «Давид». Довольно примечательная деталь, не правда ли? Тем более если вспомнить, что в 1837 г. обломки брига пытались поднять Маньи, Давид… и Тейлор!

И вот наши герои взялись за дело с удвоенной силой…

Наконец наступило утро 3 сентября. В истории «Телемаха» то был знаменательный день. Три раза грейферный ковш опускался на дно – и в результате поднял на поверхность четыре обрывка от золотой цепочки филигранной работы, длиной 23 сантиметра и шириной 15 миллиметров каждый. Когда обрывки сложили вместе, опытные ювелиры быстро определили, что это – «цепочка от нагрудного креста». А нагрудный крест, как известно, был неизменным атрибутом на епископском платье. И тут на память опять-таки приходит легенда: именно в ней-то и упоминалось о том, что на «Телемах» погрузили сокровища нескольких нормандских аббатств.

5 сентября 1939 г., в 5 часов утра, водолаз Рене Кабиош, совершив очередное погружение, наткнулся на ларец, доверху заполненный сложенными в столбики монетами. Он зачерпнул их целую пригоршню и поднялся на поверхность. В этой кучке оказалось четырнадцать серебряных монет и семь золотых, с изображением ликов английских королей – Георга II и Георга III… а также с барельефом Людовика XVI, причем на французских монетах значилась дата чеканки – 1788 год.

Вот так удача! Подрядчики тут же отказались от грейферов и водолазов – и решили поднять корабль целиком. На их взгляд, игра стоила свеч. Судоподъемные работы начались в конце сентября 1939 г. и закончились 6 апреля 1940 г. Поднятые обломки осмотрели в присутствии судебного исполнителя, мэтра Анца. Это оказалась носовая часть корабля – длиной 16,75 метра и шириной 5,5 метра. Толщина бортовой обшивки составляла 8 сантиметров. А длина одной из поперечин палубного покрытия – 2,8 метра. Она крепилась к борту с помощью углового кронштейна – по типу кулачкового стопора. Кормовую же часть брига поднять не смогли – она так и осталась лежать на дне эстуария Сены. Но именно там, в кормовой части брига, располагалась капитанская каюта.

А носовая часть – увы! – оказалась «пустой». Всеобщее разочарование было отмечено и газетчиками. Несмотря на самое тщательное обследование содержимого обломков, все, что было извлечено на свет божий, – это «бочечные клепки, спрессованный в глыбы жир, куски строительной древесины и кое-какие корабельные инструменты, не представлявшие, в общем-то, ни малейшего интереса для истории».

Однако наши искатели сокровищ не отчаивались. По заверениям Теодора Лафитта, все самое ценное осталось в кормовой части «Телемаха». Стало быть, если в свое время на бриг действительно погрузили сокровища, логично было предположить, что они хранились в капитанской каюте.

Судоподъемные работы возобновились 15 мая 1940 г. Мне, как историку, кажется поразительным тот факт, что моих сограждан охватила в полном смысле слова безумная золотая лихорадка, когда уже пять дней как немцы оккупировали Францию. Уже было проиграно генеральное сражение под Седаном, произошел «Дюнкеркский прорыв»… и немецкие танки приближались к Парижу. А исследовательская команда под руководством Крестуа и Лафитта, невзирая ни на что, продолжала работать. И водолазы совершали погружения, одно за другим, точно по расписанию. Однако происходило это недолго. По признанию того же Теодора Лафитта, «в начале июня работы пришлось прекратить в связи с тем, что в Кийбеф вошли немцы…».

Прошло десять лет. Война давно закончилась. И Теодор Лафитт, живший все это время одной-единственной мечтой, подумывал о том, чтобы продолжить незавершенное дело. И вот 27 июля 1950 г. Управление государственного имущества снова предоставило ему право на проведение работ по подъему оставшейся на дне части «Телемаха»-«Квинтанадуана».

Договор от 31 марта 1952 г. определял условия распределения поднятых со дна предметов между Управлением госимущества и гражданином Теодором Лафиттом. По этому договору 90 процентов от предполагаемой суммы – 50 миллионов старыми франками, причитались концессионеру, оставшиеся же 10 процентов отчислялись государству. Таким образом, в соответствии с разработанной схемой распределения Теодору Лафитту – в случае, если он поднимет сокровищ на 15 миллиардов, – полагалось 11 миллиардов 197 миллионов 500 тысяч старыми франками.

Однако несмотря ни на что – даже на финансовую поддержку таких влиятельных организаций, как, например, радиостанция «Европа-1» и еженедельник «Кандид», Теодор Лафитт не смог организовать новое концессионерское общество: он скоропостижно скончался, так и не сумев осуществить свою мечту.

Вот так – ничем – закончилась история брига «Телемах». Единственное, что осталось в нашем распоряжении, так это исходные материалы – самые разные сведения. Причем зачастую противоречивые. И как тут отделить зерна от плевел?

…Сгущалась ночь. Новость достигла дворца, когда в его покоях уже зажигали свечи, и полетела из залы в залу. Вскоре гости, собравшиеся здесь на шумный праздник, уже передавали ее друг другу «на ушко»: предусмотрительно поднятый веер и склоненная к нему треуголка выделяли из толпы посвященных. «Вы слышали, монсеньор? Говорят, что… Мне только что сообщили по секрету… Это невероятнее, чем увидеть наяву вечный двигатель, фантастичнее, чем открытие философского камня! Сказочное сокровище! Ожившее Эльдорадо. И где? Здесь, рядом с нами, только руку протянуть. Да-да, три тысячи четыреста тонн золота! Увы, оно глубоко под водой…»

При этих словах каждый – одни с радостью, другие с грустью – невольно сравнивал в уме услышанную цифру с размером собственного состояния, каждый в мечтах видел себя могущественным обладателем несметного сокровища и каждый прикидывал, а как бы попытаться сокровищем завладеть… Тем временем груды золота, надежно запертые в металлических сундуках и кожаных мешках с печатями и гербами Их Католических Величеств Фердинанда, Изабеллы и их преемников, спали вековым сном на дне залива Виго в ожидании дня, когда чья-нибудь смелая рука вырвет их из мертвой тишины.

…Стоял вечер 24 октября 1702 г. Английская пушка палила весь день, закрыв проход 23 французским кораблям. Адмирал Мануэль де Веласко стоял на капитанском мостике флагманского галиона «Иисус-Мария-Иосиф» и следил в подзорную трубу за быстрым приближением англо-голландской эскадры. До них оставалось не более двух миль, и расстояние это быстро сокращалось. Испанскому адмиралу предстояло сделать трудный выбор: либо позволить англичанам завладеть сокровищами, либо отдать приказ о затоплении. Выбрать первое казалось немыслимым. Неужели к горечи поражения добавится сознание того, что врагу досталось такое сказочное богатство?! Не лучшим виделся и второй выход – он означал, что 3400 тонн драгоценного металла будут потеряны навсегда.