Николай Николаев - 100 великих загадок истории Франции

(В последнем, за несколько дней перед смертью написанном документе – в завещании – Наполеон счел нужным снова вернуться к делу герцога Энгиенского. Он написал коротко: «Я велел арестовать и предать суду герцога Энгиенского; этого требовали интересы и безопасность французского народа».)

Императору пришлось пройти через процесс Кадудаля – Моро и их соучастников. Кадудаль держался на процессе агрессивно. Моро судили отдельно, он был приговорен, вопреки ожиданиям императора, всего к двум годам заключения, и Бонапарт поспешил выслать побежденного, но остающегося опасным соперника за пределы Франции. По ходатайству княгини Полиньяк Наполеон помиловал обоих князей Полиньяков и маркиза де Ривьера.

Более всего Бонапарту хотелось привлечь к себе Кадудаля, по существующей версии, через Реаля он предложил при условии, что тот попросит полное помилование, для начала полк под его команду. Кадудаль ответил на эти предложения бранью. Через несколько дней он и двенадцать его сообщников были казнены на Гревской площади.

27 марта Сенат принял обращение к Бонапарту, за множеством пышных слов скрывалось пожелание сделать власть Бонапарта наследственной. 18 мая 1804 г. постановлением Сената «правительство Республики доверялось императору, который примет титул императора французов».

Через три дня после провозглашения империи генерала Пишегрю нашли мертвым в тюрьме. Он повесился на своем черном шелковом галстуке. Враги Бонапарта поспешили заявить о том, что Пишегрю был удавлен по приказу императора. Наполеон впоследствии презрительно опровергал их, говорил: «У меня был суд, который осудил бы Пишегрю, и взвод солдат, который расстрелял бы его. Я никогда не делаю бесполезных вещей…»

Уже целых два месяца британский флот под командованием контр-адмирала Горацио Нельсона рыскал по Средиземному морю. Остановить высадку французской армии в Северной Африке не удалось, и, следовательно, теперь осталось только одно – отрезать наполеоновские войска от Европы. А для этого необходимо отыскать вражеский флот и уничтожить его, а может быть, даст Бог, захватить и самого Бонапарта…

Нельсон был раздражен, ведь месяц назад хитрый корсиканец умудрился проскочить под носом британского флота, захватив по пути Мальту, и провести в Африку тринадцать линейных кораблей, четыре фрегата и четыре сотни транспортных судов, перевозивших сорокатысячную армию французов. Однако контр-адмирал не падал духом. Несомненно, Средиземное море большое, но спрятать такой огромный флот не удастся даже гениальному Бонапарту. Французы где-то здесь и им не удастся уйти от британских пушек.

Горацио Нельсон

1 августа 1798 г. Нельсон посетил Александрию и, убедившись, что флот Бонапарта недавно покинул этот порт, двинул свои корабли вдоль африканских берегов. В час тридцать того же дня, когда эскадра проходила мимо залива Абукир, – в 15 милях от дельты Нила, – один из вахтенных адмиральского флагмана радостно закричал, что видит французские корабли…

Адмирал Брюэ, командующий французской эскадрой, был неприятно поражен. Откуда здесь взялись англичане? Да еще и с такой мощной эскадрой. Надо было послушаться своего командира, ведь Наполеон лично велел ему оставить флот в Александрии или увести его к острову Корфу, где установлены мощные береговые батареи. А тут на берегу всего несколько слабеньких пушек.

Военный совет, в срочном порядке созванный адмиралом Брюэ, пришел к выводу, что положение серьезное, но небезвыходное. В конце концов, силы почти равны, и к тому же у французов на 13 линейных кораблях и 4 фрегатах 1183 орудия, только на флагмане «Ориент» целых 120 пушек. Вдобавок скоро стемнеет, вряд ли британцы откроют военные действия ночью, в заливе, насыщенном мелями и подводными скалами. Однако Брюэ велел на всякий случай построить корабли в боевую линию, одним бортом к противнику, другим – к берегу, и зарядить пушки, обращенные в сторону англичан.

Если бы Брюэ знал Нельсона лучше, он бы более серьезно отнесся к своим обязанностям. Британский контр-адмирал моментально распределил свою эскадру так, что на ближайшие французские корабли приходилось по три английских. Затем, приказав своим капитанам вклиниваться между берегом и вражескими судами, а дальше действовать по обстоятельствам, не дожидаясь рассвета, отдал приказ начать сражение.

Уже через полчаса после первых залпов два французских корабля вышли из строя. Пушки не замолкали ни на минуту, жерла орудий буквально раскалились. Корабли стояли настолько близко, что огонь, вырывавшийся из пушек при выстреле, опалял вражеский борт.

В восемь часов вечера Нельсон был ранен в голову и покинул палубу, но это не сломило духа англичан. Вскоре ядро британского корабля попало в пороховую камеру французского «Ориента». Раздался страшный взрыв, за ним еще один. 120-пушечный флагман полыхнул гигантским костром и, разваливаясь на части, с ужасающей быстротой исчез под водой…

И французы, и англичане были поражены этим страшным зрелищем. Даже шум канонады ненадолго прекратился. Вскоре сражение разгорелось с новой силой, однако боевой дух французов был уже подорван. Их адмирал отправился на дно вместе с флагманом. Большая часть французской эскадры представляла собой жалкое зрелище, и никто из капитанов не рискнул взять на себя общее командование разгромленным флотом.

Взошедшее солнце осветило страшную картину. По заливу вперемешку плавали обломки кораблей, трупы и еще живые люди, взывавшие о помощи. Это сражение безоговорочно выиграли англичане, потеряв около девятисот человек. Шесть тысяч французов погибли, были ранены или попали в плен. Из тринадцати линейных кораблей Бонапарта одиннадцать отправились на дно. Средиземноморская эскадра Наполеона прекратила свое существование.

Только много позже стало известно, что вместе с обломками французского флагмана «Ориент» на дно залива Абукир отправились несметные сокровища: золото, захваченное Бонапартом в Швейцарии, ценности, конфискованные у папы римского, золото Мальтийского ордена, изъятое на острове Мальта у потомков крестоносцев. Все эти драгоценности предназначались Наполеоном для финансирования похода в Индию. Помимо перечисленного, в глубоких трюмах флагмана хранилось в сундуках жалованье для сорокатысячной армии Бонапарта, захватившей Египет, – три миллиона золотых ливров…

В 1986 г. французский адвокат Жак Дюма, досконально изучивший все подробности битвы при Абукире, загорелся желанием поднять со дна британские и французские корабли и отыскать хотя бы часть сокровищ Бонапарта. Однако, по законам Египта, все, что находится в территориальных водах, принадлежит правительству. Тогда адвокат предложил компромисс: египетские власти получат все золото и драгоценности, поднятые со дна, а французы могут забрать себе корабли, пушки и другие находки, имеющие исключительно историческую ценность. Правительство Египта согласилось с его предложением.