Николай Николаев - 100 великих загадок истории Франции

Когда мадам Бруа вернулась в Париж, вода, вероятно, была использована для исцеления Лу-Лу. Можно только предполагать, насколько успешным оказался курс такого лечения.

По существу, видения крестьянской девочки и ее настойчивость оказались сильнее местных властей. С этого дня тысячи верующих, особенно старые и больные, устремились к пещере у Массабейля. Святая Бернадетта провела остаток жизни в монастыре, посвятив себя только молитве. Однажды, спрошенная, почему ей больше не видится Богоматерь, Бернадетта ответила: «Я была ее щеткой. Когда я выполнила то, что было нужно, Она, как хорошая домохозяйка, поставила меня за дверями. И я рада быть здесь».

Исцеления здесь продолжаются многие годы.

В противоположность широко распространенному убеждению, чудеса не обязательно происходят собственно в Лурде. Они могут случаться и в гроте, и в церкви, и в номере отеля, и в поезде на пути домой или даже вообще в очень далеком от источника месте. Человек может и не молиться в то время, как случается исцеление. Это демонстрирует случай Катерины Лапейр.

Женщина умирала от рака языка, шеи и крови. При операции ей отрезали четверть языка, и от дальнейшего хирургического вмешательства она отказалась. Так как в Лурд сама поехать она не могла, то поклялась сочинять гимны Блаженной Деве и промывать каждый день рот водой из источника. На девятый день молитв опухоли исчезли, она оказалась совершенно здоровой. Маленький белый шрам на языке остался как память об операции.

Однако подобные поразительные происшествия не должны отвлекать нас от истинного значения Лурдского чуда. Богоматерь ничего не говорила Бернадетте об исцелениях. Сама святая, говоря о слепом, который прозрел, напомнила нам: гораздо важнее, чем излеченная физическая слепота, – исцеление слепоты духовной. Бернадетта видела себя лишь грубым инструментом и говорила: «Если бы Блаженная Дева захотела выбрать кого-нибудь поученей, чем я, Она бы сделала это; но Она подняла меня, как камешек из-под глыбы».

Когда-то трудно было отыскать в России образованного человека, который бы не читал «звездные» романы и знаменитую «Популярную астрономию» Камиля Фламмариона. Его литературное наследие обширно – около 50 томов. Можно смело сказать, что ни один популяризатор науки не имел такого огромного успеха и такой всемирной славы.

Фламмарион верил (возможно, наивно), что люди, созерцающие величественные небесные картины, не способны ни на какие плохие дела. Но что правда, то правда: очарованные яркостью и живостью рассказов Фламмариона, многие его читатели увлеклись наукой о небе и навсегда связали с ней свою жизнь.

Со временем известность великого «объяснителя неба» начала гаснуть. Книги его устаревали, но и поныне любой библиофил гордится, если в его собрании есть хоть одна книга Фламмариона. Давайте же вспомним главные вехи жизни этого замечательного человека.

Камиль Фламмарион родился 160 лет назад во Франции, в небольшом местечке Монтиньи-ле-Руа. Родители его были небогатыми земледельцами. Он вспоминал, что в четыре года научился читать, в пять уже знал основы арифметики, а в девять прочитал первую книгу по космографии (так называли тогда описание Вселенной). Книга оказалась для него трудной. И тогда Камиль переписал ее от корки до корки, надеясь таким путем понять сложный курс.

Камиль Фламмарион

Он всем сердцем полюбил науку о планетах и звездах. Однако отец его видел сына вовсе не астрономом, а священником. Камиль вынужден был подчиниться и поступить в семинарию. К счастью для него, он пробыл там недолго. Семья их переезжает в Париж. Фламмарион начинает учиться на гравера, а по ночам упорно занимается самообразованием и пишет сочинение «Мир до появления человека».

Он так много и напряженно работал, что совершенно истощил свою нервную систему. Но произошло чудо: проницательный врач-психолог, лечивший Фламмариона, понял, какое лекарство необходимо его 16-летнему пациенту. Он сообщил Камилю, что Парижской обсерватории требуется ученик.

Эта весть чуть ли не мгновенно исцелила юного Фламмариона. Работать под началом самого Урбена Леверье, открывшего расчетом, «на кончике пера», планету Нептун. Мог ли он мечтать о таком счастье!

Увы, разочарование пришло так же скоро, как и восторг. Труд вычислителя поправок к наблюдениям звезд и планет оказался однообразным для астронома-романтика. Все же он целых четыре года выполнял эту утомительную, скучную работу под руководством Леверье.

Они были людьми совершенно разными, даже, можно сказать, несовместимыми по характеру и взглядам. Один случай это особенно ярко продемонстрировал. На камине просторного кабинета директора обсерватории стояли прекрасные часы из позолоченной бронзы. Их украшала фигура Урании, небесной музы, покровительницы астрономии. Эта изящная бронзовая фигурка совершенно пленила Фламмариона. Когда Леверье не было в кабинете, Камилль заходил туда и любовался своей Уранией.

Однажды знаменитый ученый застал его у часов.

– Вы опоздаете наблюдать Юпитер! – резко сказал он и добавил с насмешкой: – Так вы, оказывается, еще и поэт?

«Фразу эту, – вспоминал Фламмарион, – Леверье произнес с глубоким презрением, умышленно растягивая последний слог, так что вышло почти “поат”».

Но серьезная размолвка была еще впереди, когда астроном-ученик осмелился издать свою первую книгу под названием «Многочисленность обитаемых миров» – удивительную смесь науки и фантазии (в то время ученые еще очень неопределенно судили о физических условиях на планетах). Этого Леверье уже никак не мог выдержать. Он заявил, что писание подобных книг несовместимо с работой в столь солидном научном учреждении, и предложил новоиспеченному писателю покинуть обсерваторию.

Двадцатилетний Фламмарион сделал это с легким сердцем. Он и сам уже понял, что его призвание в другом, что ему нужна «живая астрономия».

Уже первая книга его о жизни на других планетах была раскуплена за считанные дни. Потребовалось второе издание, потом – третье, четвертое, десятое, двадцатое, тридцатое! В России она вышла в переводе спустя три года, в 1865 г., а затем выдержала еще четыре издания.

Камиль Фламмарион становится знаменитым. Журналы наперебой обращаются к нему с предложением о сотрудничестве. Он выступает с публичными лекциями и всегда при переполненных залах. Со всех концов Европы и не только Европы идут к нему письма читателей. Эта обширная переписка и подсказала ему счастливую мысль написать книгу об астрономии, понятную каждому любознательному человеку.