Джеймс Миченер - Гавайи Миссионеры

Не надо! - предупредил его Кеоки, но Эбнер его уже не слышал. Он стал поднимать древние камни один за другим и сбрасывать их в море. Один из них прокатился рядом с Кело ло, и когда вождь увидел, как разрушается творение его соб ственных рук, он издал дикий вопль, и, позабыв о своих раз влечениях, рванулся к священнику. Схватив его за лацканы фрака, он сильно встряхнул маленького хромого миссионера и легко отшвырнул его в сторону.

Не смей трогать камни! - зарычал Келоло.

Эбнер, ошеломленной таким неожиданным нападением, покачиваясь, поднялся на ноги и стал с удивлением изучать нагого великана, защищавшего каменную площадку. Взяв с земли свою шляпу и решительно надев ее на голову, он смело двинулся вперед к этой коллекции камней.

-Келоло, - серьезным тоном начал миссионер, - это ме сто таит в себе зло. Вы не позволяете мне построить новую

церковь, а упорно продолжаете цепляться за злых старых богов. Вы не правы. - И вытянув указательный палец, он чуть ли не ткнул им в грудь вождя, укоряя его. - Это "хева".

Обнаженного воина, героя многих битв, так и подмывало схватить этого маленького надоедливого человечка и попросту уничтожить, но серьезность тона, с которым говорил Эбнер, остановила Келоло, и двое мужчин застыли под деревьями, пристально глядя в глаза друг другу. Наконец, вождь решился пойти на компромисс:

Макуа Хейл, я обещал тебе выделить землю под строи тельство церкви, но я должен еще немного выждать, пока мой король из Гонолулу не даст положительного ответа.

Будем ли мы уничтожать это место скопления зла? - кивнул Эбнер в сторону каменной площадки.

Нет, Макуа Хейл, - решительно произнес Келоло. - Считайте, что это моя личная церковь в старом стиле. А я по могу вам выстроить вашу церковь в новом стиле.

Когда я становлюсь рядом с этими камнями, - тихо начал Эбнер, - я слышу голоса всех тех людей, которые были прине сены здесь в жертву вашим богам. Это злые воспоминания.

Это совсем другой храм, Макуа Хейл, - убедительно за говорил Келоло. Это храм любви и защиты. И я не могу от казаться от него.

Эбнер почувствовал, что на этом этапе можно было бы и подчиниться такому решению столь сложного вопроса, но он поступил по-своему. Все вышло так, что Келоло потом долго не мог забыть этого памятного дня. С почтением подняв один из камней, маленький миссионер внимательно оглядел его и заявил:

-Если вы полагаете, что эта глыба принадлежит храму милосердия, я вполне могу понять ваше желание сохранить это место. Но я собираюсь построить такую церковь, которая будет истинным храмом милосердия, и вы сразу увидите и по чувствуете разницу. К вашему храму, Келоло, могут подхо дить только знатные алии. Мой храм будет открыт для всех, и в первую очередь для слабых и бедных, тех, кто ищет милос ти Божией. И она будет распространяться из моего храма. По верьте мне, Келоло, в тот день вы сами явитесь сюда и своими руками выбросите все камни в море. - И Эбнер прошествовал к берегу с такой торжественностью, которую ему только мог ла позволить его хромота. Встав у кромки воды, он отвел руку

с камнем назад, размахнулся и отправил глыбу подальше в море. Затем, держа в руках свою высокую шляпу, он вновь вернулся к Келоло и сказал:

-Мы выстроим мою церковь.

Вождь сдержал свое обещание. Обмотавшись куском талы, он двинулся под раскаленным солнцем к северу от жилища миссионеров и вскоре остановился на очень симпатичной лужайке. Обойдя довольно большой кусок земли, он объявил:

Можете строить церковь здесь.

Но этого места не хватит, - запротестовал Эбнер.

Для одного бога вполне достаточно, - резонно заметил Келоло.

Но ваши храмы намного больше, - возразил миссионер.

Но их строят для многих богов сразу, - пояснил вождь.

А мой Бог гораздо больше всех гавайских, вместе взя тых.

И сколько же земли ему потребуется?

Примерно столько. - И Эбнер отмерил шагами участок, достаточный для строительства настоящего большого храма. Келоло был сражен. Однако, когда разметка территории за кончилась, он заявил:

Хорошо, теперь нужно, чтобы пришли кахуны и реши ли, как будет располагаться будущая церковь.

Кеоки перевел слова отца, но Эбнер не понял его, и переспросил:

Что он намерен сделать?

Он хочет, чтобы пришли кахуны, - снова перевел Кеоки.

А зачем? - недоумевал священник.

Кахуны должны решить, с какой стороны будет распо лагаться вход в храм, и где будут сидеть люди, - попытался объяснить Кеоки.

Келоло, почувствовав, что Эбнер отнесся к предложению с отвращением, поспешил вмешаться в разговор:

-Не следует строить церковь без согласия кахун. Эбнер почувствовал, что у него начинает кружиться голова

и темнеть в глазах. Уже не первый раз после приезда на Га вайи ему приходилось сталкиваться с полным непониманием со стороны местного населения. Малама и Келоло оба очень хотели, чтобы на острове процветало христианство, и оба они уже сделали немало для того, чтобы новая религия была вве дена быстро, без сопротивления и жертв. Правда, зачастую

Эбнеру становилось ясно, что они борются за христианство не потому, что хотят познать истину и добиться спасения своей бессмертной души, а потому что считют, что это более выгодная и удобная религия, чем та, которая существовала на островах до сих пор. Однажды Келоло заявил:

-Если Иисус Христос снабжает вас огромными корабля ми с парусами, а Кейн может предложить нам только каноэ, выходит, что Иисус Христос гораздо лучше. Поэтому мы с ра достью примем его на нашем острове.

Малама же, на которую всегда производило большое впечатление печатное слово, поправила супруга:

Иисус Христос несет людям вовсе не корабли. В этом черной ящичке находится мана, - произнесла она, со знани ем дела указывая на Библию. Когда мы научимся читать все то, что находится внутри этого ящичка, мы узнаем секрет маны и сами станем такими же сильными.

Иисус не приносит людям ни книги, ни корабли, - тер пеливо объяснял Эбнер. - Он приносит с собой свет, озаряю щий душу.

Свет мы тоже с удовольствием возьмем, - радостно со гласился Келоло, ему надоели коптящие светильники на оре ховом масле. Разумеется, свечи белого человека, выплавлен ные из китового жира, казались куда предпочтительнее.

Я имел в виду совершенно другой свет, - устало произнес Эбнер. Иногда эти гавайцы казались такими непонятливыми, что спорить с ними становилось бесполезно. Однако на этот раз священник оставался непреклонным в своем решении:

-Никаких кахун, никакого зла. Языческие жрецы не должны высказывать своего мнения по поводу того, как будет строиться церковь Господа нашего.

Но кахуны... - начал было Келоло и запнулся.

Нет! - выкрикнул Эбнер. - Вход будет вот здесь. А ко локольня - вон там. И в знак своего окончательного решения он положил камни на указанных местах. Когда все ориентиры были намечены, Келоло некоторое время молчал, изучая их. Он смотрел то в сторону холмов и даже куда-то за них, потом поворачивался к горам. Он долго следил за тем, куда и где по ворачивает ручей, мысленно прикидывал расстояние до моря. Но больше всего его интересовал рельеф местности, будто зем ля сейчас состояла для него из человеческих рук, ожидаю щих, когда новый храм окажется, наконец, в их ладонях.