Джеймс Миченер - Гавайи Миссионеры

Это была страшная ночь, - покачал головой большой алии.

Мне кажется, что следующая будет гораздо хуже, - за метил дальновидный священник.

-Может быть, нам стоит отменить новые законы? - предложил Келоло.

Ни за что! - рявкнул Эбнер.

Мне кажется, нам следует посоветоваться с Маламой, - кивнул Келоло, но когда они подошли к ее дому, то обнаружи ли, что большая толпа местных жителей уже собралась возле травяного дворца. Они высказывали Алии Нуи все свои стра хи и опасения, и только теперь Эбнер понял, насколько вели кой была эта женщина во всех отношениях.

Малама сказала вам, - упрямо произнесла она, - что слова являются законами. Я хочу, чтобы в течение часа вы привели сюда капитанов всех судов, которые сейчас стоят у нас на рейде. Пусть они придут ко мне!

Когда появились американцы, грубоватые, сильные и симпатичные ветераны китобойного промысла, она заговорила на английском:

Этот закон я вам дала сама. И лучше вам думать так.

Мэм, - вступил в разговор один из капитанов, - мы приплываем в Лахайну уже более десяти лет. Мы всегда вели себя здесь прилично, и нам нравился ваш порт. Но теперь я и предположить не могу, что может произойти дальше.

Это я могу вам сказать! - в волнении Малама снова пе решла на гавайский. - Вы будете слушаться моих законов и повиноваться им!

Но нашим матросам нужны женщины, - попытался объяснить положение вещей один из капитанов.

И вы также буяните и деретесь на улицах Бостона? - потребовала ответа Малама.

Если речь идет о женщинах? Разумеется, - утверди тельно кивнул капитан.

Но если полицейский остановит вас, разве он будет не прав? настаивала Малама.

Капитан, которому надоела эта бесполезная беседа, выставил свой указательный палец и, погрозив им, прогремел:

Мэм, на этом жалком острове пусть ни один полицей ский даже не пробует остановить моих матросов!

Наша полиция обязательно остановит вас! - парирова ла Малама. Затем она резко изменила свой тон и заговорила с капитанами просительно: Подумайте сами, мы же - очень маленькая страна. Нам очень хочется вырасти и стать замет ными в современном мире. Для этого мы стараемся изме ниться. И я считаю, что наши девушки не должны плавать на ваши корабли. Да вы и сами понимаете это. И вы должны первыми помочь нам.

Мэм, - прорычал все тот же недовольный капитан, - вас ждут большие неприятности.

Значит, так тому и быть, - тихо ответила капитанам Алии Нуи, закончив на этом разговор.

Келоло хотел пойти на уступки и отменить все новые законы. Кеоки тревожился о том, что в городе будут большие беспорядки, и предвидел крупные разрушения. Ноелани призывала мать к соблюдению предельной осторожности, но Малама заупрямилась. Она отправила письма во все дальние районы, чтобы созвать всех крупных алии. Затем Малама лично осмотрела новый форт и проверила, насколько прочны его ворота, после чего заявила Келоло:

-Сегодня ночью будь готов к сражению. Капитаны пра вы. Нас ждут большие неприятности.

Но когда туземцы разбрелись по своим делам, и никто не мог больше проследить за действиями Маламы, она вызвала к себе Эбнера и напрямую спросила его:

Как ты считаешь, правильно ли мы поступаем?

Безусловно, - уверил ее миссионер.

Будут ли сегодня большие неприятности?

Боюсь, что да, - вынужден был признать Эбнер.

Тогда получается, что мы все-таки поступаем непра вильно, - настаивала Алии Нуи.

И тогда преподобный Хейл рассказал ей десяток притч, описанных в Ветхом Завете, когда сторонникам Господа Бога приходилось сталкиваться и сражаться с крупными и сильными врагами. Когда он закончил свое повествование, то поинтересовался :

Малама, разве вы не понимаете своим сердцем, что зако ны, которые вы прочитали, правильные?

Они являются частью моего сердца, - загадочно ответи ла женщина.

Значит, они обязательно восторжествуют, - убедитель но подвел итог Эбнер.

Маламе очень хотелось верить в эти слова, но ее угнетала трусость других ее советников, поэтому сейчас она, возвышаясь над крошечным священником, все же еще раз спросила его:

-Маленький миканеле (так гавайцы произносили слово "миссионер" ), скажи мне правду. Правильно ли мы поступаем?

Эбнер закрыл глаза, запрокинул голову к травяному потолку и закричал так, как, наверное, взывал, донося свои откровения до иудейских старцев пророк Иезекиль:

-Гавайские острова будут жить по этим законам, по скольку они являются волей Господа нашего!

Убежденная, Малама переключилась на другие дела, но вскоре снова спросила Эбнера:

Так что же произойдет сегодня ночью?

Вас, Малама, они беспокоить не будут. Возможно, они попробуют поджечь мой дом, как и обещали. Можно Иеруше и детям пока что остаться в вашем доме?

Конечно, и тебе тоже.

Я буду у себя, - просто ответил на это предложение миссионер. Глядя вслед этому маленькому прихрамывающе му "миканеле", Малама еще раз осознала, как сильно и ис кренне полюбила его.

* * *

В ту ночь улицы Лахайны представляли собой арену насто ящего безумия. Едва начало смеркаться, как один из пьяных капитанов и Мэрфи привели к форту целую толпу матросов. Стоило засевшим внутри полицейским протрубить в ракови ны - это, вместо предупреждения, оказало на буянов совсем противоположное действие: по всему поселку они принялись

хватать попадавшихся им стражей порядка и швырять их в залив. Затем толпа вновь двинулась к заведению Мэрфи, где под музыку и одобрительные вопли собравшихся танцевали три обнаженных дочери Пупали. По рукам ходили бутылки, а пьяные матросы кричали:

-Хлебайте досыта! Ведь когда эта выпивка закончится, миссионер не разрешит продать здесь ни капли!

Этот призыв, повторяющийся раз за разом, настолько разъярил толпу, что кто-то предложил:

-Давайте раз и навсегда разделаемся с этим мелким за- сранцем!

Они бросились на улицу и направились уже к дому Эбнера, когда кто-то в толпе выдвинул более интересное предложение:

-Зачем с ним связываться? Лучше сожжем его дурацкую травяную церковь!

Четверо из толпы вооружились факелами и, подбежав к церкви, закинули их на крышу. Вскоре ночной бриз раздул пламя, и оно охватило все строение.

Однако этот огромный маяк, вспыхнувший в ночи, вызвал последствия, которых матросы никак не ожидали. Люди, вложившие свой труд и душу в постройку церкви и полюбившие ее всем сердцем, как символ их города, бросились спасать творение своих рук. Вскоре все свободное пространство вокруг церкви было заполнено лоснящимися телами мужчин и женщин, пытающихся сбить огонь со стен. Поливая их водой, гася пламя ветками, а то и собственными ладонями, эти люди своими отчаянными усилиями отстояли почти половину строения. Моряки, потрясенные отвагой невежественных язычников, предпочли отойти подальше и молча наблюдали за происходящим.