Андрей Ястребов - Боже, спаси русских!

Есть такая западноевропейская новелла про жонглера Богоматери, которая Анатолем Франсом расписана. Жил-был жонглер, который не знал как молиться. Ремесло его сомнительно – жонглируй себе и жонглируй. Нет в этом занятии ничего божественного. Мучился он мучился, а потом снизошла на него благодать, понял он: каждый человек молится своим ремеслом, своим трудом. Встал он, просветленный, перед ликом Богоматери и принялся жонглировать, осмысленно, по-настоящему, по-людски.

В Библии не найти всех ответов. Библия только для того нам дадена, чтобы мы находили вопросы, которые не отыскиваются в «Муму».

Как нам жонглировать, жить, водить самолеты, читать лекции, продавать машины или яблоки, пахать землю, помогать старикам?.. Вот они вопросы. Каждый отвечает по-своему.

Жонглер Богоматери ответил. А ты? А я?

Для нашего человека, эдакого душевно безъязыкого и совсем не аскетичного, Бог – это некая таинственная символическая форма, к которой обращаются во втором лице, а рассуждают в третьем лице.

Говорят, что папа Лев X когда-то решил отлучить от церкви всех, кто не любил Ариосто. У нас примерно такая же история с Толстым, только наоборот. Кстати, а нужно ли было его отлучать? Кто его знает! Когда во всем мире отгремели всяческие ереси, у нас, в России, как пошли богостроительство и богоискательство – так и без остановки. Все спорят. Все дискутируют.

Наш человек, даже тот, который не любит читать, знает, что литература научит всему. И власть это заблуждение по-барски формально поддерживает, любит она юбилейные даты, заседания в честь народных писателей. От этого тоже нашему человеку иногда кажется, что эта самая литература даже ответственность разделит за что-нибудь, к примеру за крамольные мысли. Любит наш человек что-нибудь глубокомысленно процитировать. «Человек, – произносит он с душевным усердием, – это звучит гордо». А вот когда литература не дает ответа по какому-либо вопросу, лицо у нашего человека становится обиженным, глаза – печальными, губки – дрожащими. Как, обманули?! Опять.

Можно ли научиться вере? Нет. Можно ли научиться любить Бога? Тем более нет. У нас в России – все не как у всех. У нас литература за все отвечает. За власть, за прошлое. За веру.

Не умеем мы, русские, писать про веру и Бога. Впадаем в крайности. Или что-нибудь сусальное, или ерепенимся.

Стивен Ликок остроумно заметил: «В споре полуправда лучше правды, как в драке лучше получить удар половиной кирпича, чем целым кирпичом».

Как говорится, ощутите разницу. Если бы этот самый Ликок был русским, он непременно заявил: «Только правда! Только целый кирпич!»

Вера, как и правда, у нас в России – жанры второстепенные, они полностью зависят от ситуации. Кто бы мог подумать, что сократический диалог пустит такие саксауловы корни у нас? Вера и правда в России – это не более чем исторический кинокомикс про гардемаринов.

Вера должна рассказывать сказки о правде взрослым детям, а может, и саму правду. Они таят в себе и для себя смысл. Она возвышают чувство надлежащего.

Литература же, хоть и рассказывает про веру и правду, имеет к истине не большее отношение, чем зайчишка серенький к небоскребу.

Рассуждения о вере в классической русской литературе невыносимы. Сплошные вопросы, моральные провокации и катастрофы. Писателям кажется, если завернут проблему каким-нибудь чудаковатым кренделем, то это будет на удивление духовно. Не так, как в церкви. То есть попам, добрые люди, не верьте, глупостям вас научат, а мы – духовному томлению.

Поэтому одной из причин, по которой русской читатель всячески сопротивляется обрести веру, является боязнь стать верующим до того, как ему писатель подскажет, как стать верующим.

Не думают наши писатели о человечке-читателе. Подозревают, что каждый, кто грамоте обучен, обязан быть философом. Дудки! Это не так-то просто. Для читателя понять веру еще намного тяжелее, чем для писателя.

Ограничимся парочкой примеров того, как наша литература Бога ищет, Бога строит и сама становится кумиром. «Преступление и наказание» и «Воскресение», к примеру. Авторы так расстарались, так наживописали всякого грустного и печального. Про убийства, совращения, суды, интеллектуальничание, душевный выбор, тюрьму и каторгу. Чего там только нет. Все есть. Читатель с замиранием сердца ждет, чем же все это закончится. И чем же все эти муки человеческие заканчиваются!? Доброй складненькой рекомендацией: Библию читать надобно. Во как! Ни много ни мало, а просто возьми и читай. Как Нехлюдов. Как Соня. Как Раскольников. И радость, видимо, тебе будет.

Нет, нет и еще раз нет, это не романы, а рекламные проспекты Библии. Читайте – и все ответы отыщутся.

Читатель оказывается довеском образцовых страданий литературных героев, сиротой, принятой из милости высокой культуры. Оттого и шарахается от одной идеи к другой. Книжку душевную прочитал – стал меланхоликом, про Рахметова узнал – в революционеры подался, про Нехлюдова – в библеисты.

У нас в России нужно в розыск объявить тех, кто наутро после прочитанной книжки, киношки какой, передачи о чем-то не просыпается в обнимку с незнакомой идеей, вычурной концепцией истины, с планом взорвать мир, с мыслью утихомириться и взяться за ум.

Иногда литература очень полезна, потому что открывает нам истину о тлетворном влиянии авторитетных мнений. Один хороший писатель заметил: каждый обольщает себя иллюзией, что кто-то думает за нас, готов взойти вместо нас на крест. Сходил в костел, синагогу, мечеть, книжку умную прочитал – и дело сделано. Как бы не так: «Священники, раввины, имамы, романисты-философы – в лучшем случае все они нечто вроде дорожной полиции. То есть при необходимости они помогут вам проехать оживленный перекресток, но никогда не поедут следом за вами, дабы убедиться, что вы благополучно добрались до дома, не припаркуют за вас вашу машину. Для каждого из нас это происходит по-своему, и каждый человек – единственный хозяин собственной жизни, хозяин собственной смерти. Он сам создает свое собственное спасение. И когда вы пройдете свой путь до конца, вам незачем звать Мессию. Он сам позовет вас».

«А как же Конец света? Судный день?» – вырвется у русского человека...

Ответ прост: «Каждый день нашей жизни – Конец света. Судный день. Так было всегда. И всегда будет».

Церковь, прорицатели, философы, духовные наставники, гуру, великие книги – это лишь ценные подсказки. Очень ценные... Выбирать каждому из нас... Но всего лишь подсказки.

Русскому человеку приходится выбирать самостоятельно.

Как всегда.

Самостоятельно.

Будет больно?

Будет быстро?

Больно не бывает по-быстрому. Больно – это всегда надолго.

Возможно, наша русская вера – это боязнь самостоятельно сделать выбор.