Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров

Кроме того, не кажется бессмысленным предположение, что, по примеру отца, Иуды из Гамалы, прежде всего захватившего арсенал Сепфориса и казну, которая там находилась, Иисус во время этого набега на Храм попытался захватить оружие, сложенное в арсенале храмовой охраны, и заодно ее казну. О существовании в Храме такой казны знали все, и на нее уже покушались сначала Ирод, потом римляне. К тому же Пилат обложил ее податью, якобы на снабжение Иерусалима водой.

Иисус вполне мог помыслить об этом, чтобы наполнить свою военную казну и прежде всего чтобы сохранить свой отряд, состоящий из бродяг, неприкаянных людей, не владеющих ремеслом либо владеющих множеством ремесел, чьи жилища было сожжены в ходе римских репрессий. В самом деле, написано, что Иисус очень часто наблюдал за сосудами для пожертвований в Храме и отмечал, какие большие суммы бросают в них паломники:

«И сел Иисус против сокровищницы, и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу» (Марк, 12:41).

С другой стороны, как мы уже упоминали, очень вероятно, что именно во время второго и последнего нападения на Храм римлянами был схвачен знаменитый Иисус Бар-Абба и брошен в тюрьму вместе с другими бунтовщиками за убийства, совершенные во время мятежа (Марк, 15:7), поскольку невозможно, чтобы римляне позволили дважды захватить себя врасплох, притом с очень коротким интервалом между этими случаями.

Да и последующие обстоятельства ареста Иисуса показывают, что с ним обращались не как с проповедником-визионером, а как с командиром партизан, как с повстанцем. И этот факт подтверждает предыдущее предположение.

В самом деле, для доказательства того, что в Гефсиманском саду шел бой, мы хотим привести такое место из Луки: «Бывшие же с ним, видя, к чему идет дело, сказали ему: Господи! не ударить ли нам мечом?» (Лук., 22:49). [71] Тем не менее, судя по последующему тексту. Иисус это предложение отверг и боя не было (примеч. пер.).

Значит, все они были вооружены. В этом они лишь последовали указанию, которое Иисус дал им накануне: «А у кого нет, продай одежду свою и купи меч» (Лук., 22:36).

Первый вывод: те, у кого еще не было мечей, составляли ничтожное меньшинство, ведь Иисус сказал «а у кого…», подразумевая «если у кого-то, по небрежению, еще нет меча…» Второй вывод: они были достаточно многочисленны, чтобы осмелиться противостоять когорте ветеранов (шести отборным центуриям) и охране Храма, поддерживающей ее. Это далеко не одиннадцать человек, окружающих миролюбивого Иисуса. Воинственная позиция вооруженных людей, окружающих своего вождя, подтверждается знаменитой фразой Иисуса: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение » (Лук., 12:51). Как после этого фразу «Все, взявшие меч, мечом погибнут» не расценить как позднейшую вставку (сделанную все в том же IV веке), ведь она полностью противоречит отданному Иисусом приказу вооружаться, при необходимости продав свое тряпье. Разве что он непоследователен или насмехается над приверженцами. В конце концов, возможно и это…

И теперь мы подходим к проблеме неизбежных эксцессов со стороны зелотов, которые обвинительный акт объединяет словом «разбой». Ключ к ней в одной из ближайших глав тоже даст Симон Петр.

Мы уже видели, что родители Иисуса, Иосиф и Мария, не побеспокоившись о нем в течение целого дня пути по опасной дороге, когда возвращались из Иерусалима после Пасхи, наконец осознали его отсутствие, вернулись в Иерусалим и после трех дней напрасных поисков обнаружили его «в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его» (Лук., 2:46–47).

Текст очень ясен. Иисус спрашивает учителей Закона, они ему отвечают, он их выслушивает. В свою очередь его спрашивают, и он разумно отвечает. Перед нами обычное занятие по изучению основ иудейской веры. Из этой очень простой сцены, типичной для всех маленьких евреев, тоже попытались, как мы сейчас увидим, сделать эпизод, полный чудес. И он как у художников, так и у специалистов по «священной истории» превратился в хорошо известный шаблон: Иисус наставляет Учителей.

Как представить себе, чтобы учителя Закона, все без исключения искушенные в толкованиях тонкостей Торы и Талмуда, а некоторые из них — в загадочных арканах Каббалы, как допустить, что эти люди опустились до уровня неофитов, смиренно внимающих поучениям двенадцатилетнего мальчика? Ведь, согласно Луке (2:42), Иисусу в этом эпизоде было двенадцать лет.

Так вот, именно это последнее уточнение позволяет нам точно выяснить природу этого эпизода, ставшего в течение веков очень важной ритуальной церемонией — Бар-Мицва.

В иудаизме, когда мужчина достигает в тринадцать лет религиозного совершеннолетия, он в силу того же факта становится совершеннолетним юридически и приобретает статус полноценного мужчины. Его коммерческие сделки любой природы действительны в юридическом смысле, и он также имеет право обручаться и вступать в брак. Он становится ответственным за все свои действия, преступления и нарушения закона и в силу того же факта подлежит всем санкциям, которые предписывает означенный закон.

С этого дня он рассматривается как взрослый иудей и обязан соблюдать позитивные предписания, а также не нарушать негативных заповедей. Кроме того, его присчитывают к кворуму, необходимому для выполнения публичной службы, и могут предложить читать Тору в местной синагоге.

Однако самое важное из внешних проявлений нового статуса, связанных с Бар-Мицвой, — бесспорно, обязанность носить каждый будний день на утренней молитве ритуальные филактерии, тогда как раньше мальчик был от этого избавлен.

Одно время особой церемонии приема в число совершеннолетних в религиозном и гражданском отношениях не было. Позже, в эпоху, которую невозможно определить точно, создали набор ритуальных процедур. Но, вероятно, в Иерусалиме во времена Иисуса они сводились к обычному экзамену, который принимали учителя Закона и целью которого была проверка, способен ли новый член общины взять на себя всю новую ответственность в рамках религиозного закона, в равной мере определявшего в Израиле и гражданскую жизнь.

Впоследствии Бар-Мицву начали отмечать как официальный семейный праздник. В шаббат той недели, когда мальчик праздновал тринадцатый день рождения, его приглашали на утреннюю молитву в синагогу для чтения Закона и давали ему прочесть раздел «Мафтир» в Торе, а также отрывок из книг пророков, что сопровождалось вступительными и заключительными благословениями. Приглашение читать Тору и пение гимна «Хафтара» составляли нечто вроде публичной церемонии посвящения в члены религиозной общины. Сначала отец Бар-Мицвы, читая свой отрывок из Торы, произносил особое благословение, в котором благодарил Бога за то, что тот снял с него ответственность за дальнейшее поведение сына. В свою очередь мальчик Бар-Мицва произносил в синагоге или на семейной трапезе, которой отмечали это событие, короткую речь религиозного содержания.