Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров

И А. Море вместе многими другими авторами без колебаний пишет: «Мы считаем подтвержденным, что в адониях финикийцы черпали надежду на возрождение существования человека после смерти» ( Moret, Alexandre. Histoire ancienne. Premiere partie, Histoire de l'Orient. Paris: Presses universitaires de France. 1941).

Надо признать, что безымянные писцы, редактировавшие современные Евангелия в IV веке и позже, дали нам на выбор два возможных вывода:

а) либо сам Иисус, пораженный мистериями в честь Адониса, увиденными им во время краткого пребывания в Финикии, решил кончить жизнь подобным же образом, спровоцировав события и дав соответствующие указания тем, кто будет заниматься его телом после его смерти;

б) либо мы не знаем, как все произошло в действительности. И как раз писцы IV века, сочиняя Евангелия, заимствовали детали из религии Адониса и религии Митры, с которой мы тоже скоро встретимся, заполняя пробелы в их документах.

Ведь Иисус тоже сравнивал себя с Небесным пастухом, называл себя единственным Сыном Божьим; спустившись в Шеол, он разрушил царство Князя тьмы и освободил мертвых, ждавших его там; легенда утверждает, что в момент его смерти видели, как они вышли из могил и бродили по Иерусалиму. К тому же его труп умащают благовониями. Он воскресает на третий день и занимает место на небесах, рядом с Богом. Во всем этом он сходен с Таммузом и Адонисом, ничего не пропущено, плагиат очевиден.

А ведь это пребывание в земле в течение трех дней и ночей с последующим воскресением в Евангелиях упоминается только в трех местах. Оно выводится, по аналогии, из пребывания Ионы в желудке большой морской рыбы, причем авторы не сознавали абсолютной невозможности такого события. В самом деле, очень странно для «Сына Божьего» верить в подобную глупость и распространять ее: якобы человек прожил три дня и три ночи в желудке кашалота и вышел свежим и бодрым.

Итак, вот эти евангельские тексты:

а) «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Матф., 12:39–40). [105] Этот отрывок явно вставлен позже, потому что разрывает текст и речь Иисуса. Достаточно перейти от стиха 37 к стиху 42, чтобы констатировать, что речь совершенно последовательна и вставка стихов 38–41 [42?] очевидна. Напротив, в 16:4 рассуждение об Ионе вполне на месте.

б) «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Матф., 16:4).

в) «Род сей лукав; он ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо, как Иона был знамением для ниневитян, так будет и Сын Человеческий для рода сего» (Лук., 11:29–30).

Хронологически пребывание Иисуса в Финикии приходится на время между высказываниями «а» и «б». Либо «а» — позднейшая вставка (а у Матфея они нередки), либо он, отправляясь в Финикию, уже задумывал осуществить нечто подобное мистериям Таммуза и Адониса. Эту вставку могли сделать для того, чтобы читатель не связал встречу Иисуса с церемониями в честь Адониса и позднейшее утверждение Иисуса относительно своего воскресения. Ведь до тех пор о таковом речи не было. Эта мысль пришла ему в голову и он начал утверждать это только после поездки в Финикию.

С другой стороны, севернее Сидона, на широте острова Кипр, в области Арвада, Хамы, Эмесы, расквартированные в Финикии римские легионы с давних пор внедрили культ Митры. Отсутствуя в Палестине (понятно почему), он вновь появился в Александрии и охватил древний мир.

Самое древнее из известных его проявлений единодушно относят к XIV веку до нашей эры. Последний же документ, где речь идет о европейском Митре, датируется V веком от Р. X. Значит, этот бог царил в сердцах верующих в него тысячу девятьсот лет. Его исчезновение совпало с мерами, принятыми христианскими императорами по наущению отцов церкви против всего, что не было христианским, притом ортодоксальным. Пифагорейцы, платоники, гностики, сектанты разных независимых ответвлений христианства тогда познакомились с мессианистской и христианской терпимостью.

Митра на самом деле был богом легионов. Эта религия, в 181 году до нашей эры внесенная в самое сердце Рима, получила поддержку императоров. Коммод, Диоклетиан, Галерий, Лициний, Юлиан, Аврелиан были ярыми приверженцами Митры. Может быть, Нерон, родившийся 25 декабря, в тот самый день, когда праздновали рождение Митры, был одним из первых императоров, принявших этот культ.

Так вот, Митра родился в гроте; при его рождении присутствовали пастухи; он — божественный лучник, пронзающий своими стрелами отродья Зла. В ритуале причащения верующих в Митру есть такая удивительная фраза:

«Кто не будет есть мое тело и пить мою кровь так, чтобы он слился со мной, а я с ним, не получит доли в Спасении» (Цит. по: Vermaseren, Martin (Maarten Jozef). Mithra, се dieu mysterieux / trad. du neerlandais. Paris; Bruxelles: Sequoia. 1960).

С другой стороны, считается, что Иисус во время своей Тайной вечери провозгласил:

«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную…» (Иоан., 6:54).

Таким образом, когда христиане откроют текст митраичеcкой литургии, они придут в ярость. Взбешенный Тертуллиан заявит, что это дьявол тысячу лет назад спародировал причастие, чтобы принизить слова Иисуса.

Как и последнему, Митре на Востоке первоначально поклонялись маги [106] Во французском языке это слово обычно передается как Mages (маги), в русском — как «волхвы» (примеч. пер.). . Они это делали в качестве жрецов религии Зороастра, где культ Митры представляет лишь один из аспектов. Когда Митра поднялся на небо, он занял место рядом со своим отцом Ахурамаздой, и тот заявил, что «молиться Митре — то же, что молиться Ахурамазде».

Пусть читатель сравнит это с высказываниями: «Дабы все чтили Сына, как чтут Отца» (Иоан., 5:23) и «Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Иоан., 5:22). Аналогия очевидна.

Пересечений между культом Митры и христианством не признать невозможно. Но если культ Адониса, stricto sensu [в строгом смысле (лат.) ], поразил воображение Иисуса, то митраические черты были (сознательно или нет) привнесены впоследствии, в течение первых веков, безымянными редакторами Евангелий.

Другие эпизоды показывают, и возразить здесь нечего, что Иисус, не имея возможности стать царем при жизни, как из-за присутствия римских легионов, так и из-за враждебности к нему части еврейского народа, а также в силу самого учения его отца Иуды Галилеянина (и учения всех зелотов: «единственный царь — это Бог»), отказавшись от предложения Тиберия стать тетрархом после смещения Филиппа, Иисус, скажем так, вообразил, что станет богом после смерти, и это произошло после того, как он увидел в Финикии церемонии, изображающие смерть и воскресение Адониса.